А,Б,В,Г,Д и другие

Борис мог сходить за водой и один, но Алексей Палыч пошел вместе с ним. Он считал, что не имеет права ничего скрывать от своего соучастника. Борис выслушал сообщение о ночном разговоре. Возможно, в передаче Алексея Палыча кое-что потускнело, или Борис уже навсегда решил, что от Лжедмитриевны ничего хорошего ждать нельзя... Борис, как уже сказано, был человеком практическим.

– А что изменилось? – спросил он. – Стало еще хуже. Как шли, так и пойдем. Только голодные...

– Мне кажется, что изменилась она сама.

– А может, она врет.

– Зачем тогда ей было признаваться?

– Чтобы не идти назад. Может, у нее такое задание: посмотреть, как люди с голоду погибают.

– Это было бы слишком бесчеловечно, – возразил Алексей Палыч.

– Так она же не человек.

– Не знаю... – сказал Алексей Палыч. – Понимаешь, у меня ощущение... Доказать я тебе не могу.

– А давайте так: вы идете вперед, а я потихоньку смоюсь и переплыву. Доберусь до станции, наговорю там что-нибудь. Ну, скажу, что все погибают... Придумаю чего-нибудь по дороге. Вертолет пошлют это уж точно.

– Но она же сказала, что возвращаться опасно. Особенно для нас.

– Врет наверное.

– А если не врет? Ты уже немного привык к этим... инопланетным делам... Не забывай, что их присылают к нам в одно мгновение... Я, как физик, этого не понимаю. Мало ли какие еще могут быть фокусы... Может быть, возвращаясь, ты попадешь в какое-нибудь непроходимое поле. Но даже без фокусов: твое отсутствие заметят. Если она прикажет искать, ребята будут искать. А сейчас нельзя терять ни одного часа.

– Тогда давайте не терять, – сказал Борис, черпая воду. – Вообще, знаете, Алексей Палыч, если еще когда-нибудь... если кто-то еще прилетит... Я его чем-нибудь огрею.

– Боря, они ведь все слышат.

– Поэтому я и сказал.

Борис поднял голову и погрозил кулаком серым, освинцованным облакам.

– Поняли, нет?

Облака не ответили. Мелкий дождичек сыпался из них – нудный, затяжной и гораздо более мокрый, чем ливень.

Специалистом по разжиганию костра в мокреть оказался все тот же Чижик. Он наломал мелких сухих еловых веточек, содрал тонкую кожу с бересты и при помощи "пушки" Алексея Палыча разжег небольшой огонь.

Несмотря на сопротивление Шурика, семь конфет "Старт" и восемь печений делить не стали. В котелок высыпали полпачки чаю и вылили банку сгущенки. Всем досталось по полторы кружки светло-коричневого варева, что никого не насытило, но немного согрело.

Мокрый Веник выписывал кренделя вокруг ребят – всех вместе и каждого по отдельности. Его собачий разум отказывался понимать, почему хозяева ничего не едят и не кормят его. По мнению Веника, человек и еда были неразрывно связаны, а как и откуда еда добывается – это уже не его дело.

– Можно, я дам ему одно печенье? – спросила Валентина.

Никто не возразил: все понимали, что одна печенина никого не спасет. Веник не сопротивлялся: он прекрасно знал все производные от глагола "давать". Он уставился на Валентину и следил за каждым ее движением; для него время как бы замедлилось. Валентина протянула руку к рюкзаку – час; достала полиэтиленовый мешочек – сутки; сунула руку в мешочек – месяц; достала – год. Валентина бросила печенину, и тут же время ускорилось. Веник поймал, проглотил, ощутил – доля секунды.

Шурик следил за всеми этими действиями, сглатывая слюну. Мысленно он был сейчас на месте Веника.

– Дай и мне мою долю, – попросил он.

– Тебе одному?

– Я же говорю – мою долю. Может, я идти не могу. Во мне калорий совсем не осталось.

– Не ной, – сказал Стасик. – Если будешь ныть, мы тебя будем немножко вешать. Нам и так не сладко, а нытик для нас сейчас – самый опасный человек. Будешь ныть – пристрелим.

– А я тебя в упор не вижу!

– Прекратить разговоры! – сказала Лжедмитриевна. – Все шутки, подначки и остроумие – после выхода из леса. Стартуем через пять минут.

Алексей Палыч и Борис переглянулись. Борис – в том смысле, что такой Елены он еще не видел, Алексей Палыч в том, что ощущения его не так уж и обманули.

Во всем плохом присутствует хотя бы капля хорошего. Рюкзак с продуктами тихо лежал на дне озера, но зато освободилась одна спина. Пока это была спина Валентины. Она шла налегке, и ей это не нравилось. Она по очереди приставала к ребятам, но никто своей ноши ей не отдал.

Алексей Палыч и Борис несли свой обычный тючок, но сильно потяжелевший от сырости.

Радости туризма в дождливую погоду заключаются не только в том, что туристов поливает из облаков. Любая ветка, любой куст охотно делятся накопившейся влагой. Поначалу штормовки ее отталкивают, но потом это им надоедает. Сырость в одежде накапливается постепенно. Пока идешь, да еще с грузом, то это сравнительно теплая сырость. Но стоит остановиться, передернуть плечами, изменить положение одежды на теле, и кожа начинает отдавать тепло ненагретым участкам одежды.

Свитер Бориса впитывал влагу как промокашка. Пиджак Алексея Палыча продержался дольше, но, намокнув как следует, бережно хранил воду а если отдавал ее, то лишь вовнутрь, но никак не на землю.