А баба яга против!(СИ)

Плащ был мягким и приятным на ощупь. Темно синего, почти черного цвета, он надежно скрывал от холода. Карета дернулась, затормозив, а я вцепилась в мягкую обивку сиденья. Которое, несмотря на мягкость за двое суток превратилось в пыточный инструмент для моей задницы. Леди фыркнула, и с нечеловеческой грацией поднялась, предлагая мне помочь, но благожелательности от неё я не чувствовала. Это было неприятно. Поэтому хмыкнув, самостоятельно поднялась и распахнула дверь кареты. Отряд всадников сидел верхом на лошадях, которые нервно били копытами и гарцевали на месте. Самый огромный всадник отделился от толпы и направился в нашу сторону. Я напряглась, судорожно соображая, что делать. Но мои переживания были напрасными, когда мужчина спешился и откинул капюшон, я вздохнула с облегчением. В мою сторону тяжелой поступью шел мой муж. Я расплылась в улыбке, и мои руки непроизвольно потянулись к Линдору. Он обнял меня, приподняв над землей, и страстно впился в губы поцелуем.

- Я скучал, любимая. - почти простонал он. А я, рвано дыша, радовалась как девчонка.

- Линдор, что происходит? - тихо спросила я. Но он не ответил, лишь сказал, что всё позже объяснит. Понес меня в сторону отряда. Посадив на лошадь, сам взлетел в седло и крепче прижал меня к себе.

- Лорд Драгош. - начала я неуверенно. - Я не умею ездить верхом.

- Совсем? - спросил, веселясь, этот шутник.

- Совсем. - насупилась я.

- Ну что же Мира, я научу тебя, прижмись ко мне крепче и двигайся со мной. - лукаво улыбался он. - Вперед! - рыкнул вампир, а я подскочила от неожиданности. Всадники взяли нас в кольцо, тем самым охраняя от нападения. А я нервничала и страшась свалиться лошади под ноги, и железной хваткой вцепилась в руку мужа, всем телом прижалась к нему.

Езда по горной дороге была для меня, не очень приятным опытом. В придачу к жуткой тряске и постоянной угрозе откусить себе язык, добавился снег. Что нещадно сыпал нам на головы. Я посильнее закуталась в плащ. Мой муж натянул на мои плечи часть своего плаща, еще теснее прижимая меня спиной к его телу. Со временем мне казалось, я приноровилась к темпу скачки, и почти не мерзла. Но появилась другая проблема, что вызывала моральный дискомфорт у меня, и тяжелое дыхание у моего мужа. Несмотря на вполне безразличное лицо главы клана Дома Мечей. Одна своевольная часть его тела, выдавала нешуточный и очень настойчивый интерес ко мне. Я была смущена таким положением дел, ведь ощущала твердую плоть возле своих ягодиц, даже через несколько слоев одежды и чувствовала жар его тела. Это смущало, ибо я не видела ванны пару дней, а чувствительное обоняние вампиров улавливало запахи более остро, чем человеческое. Мне казалось, от меня ужасно несет, и душевные мытарства, заставляли меня ерзать в седле. И в очередной раз после того, как я не могла найти удобного положения, а на деле старалась отодвинуться от мужа, но каждый раз съезжала обратно, Линдор не выдержал и простонал.

- Милая если ты еще разок так поёрзаешь я не выдержу и возьму тебя прямо здесь. - я испугавшись угрозы, замерла и послушно сидела на месте весь оставшийся путь.

Храм поражал своим величием. Серые гранитные стены притаились среди огромных исполинов, что приоткрывали миру лишь верхушку этого огромного здания. У ворот не было видно ни охраны, ни дозорных, но стоило отряду подъехать, как ворота распахнулись, пропуская всадников внутрь. Вблизи храм был еще более ошеломляющим. Высокие пики башен тянулись ввысь, стиль постройки храма был схож с готическим стилем. Много витражей и лепнины. Много геометрических узоров и цветочных орнаментов. Высоченные потолки с фресками и статуями. Мрачный и великолепный храм богини смерти.

Глава дома мечей молчал, его лицо приобрело каменное выражение. И я могла поклясться, что поставь его рядом с любой статуей, что я видела по пути, то они будут неразличимы. Напряжение накалило воздух, я и сама нервничала довольно сильно, быть в храме той, кто вот-вот заберет твою жизнь, очень даже страшно. По пустынным коридорам мы вышли в огромный зал. В котором был слышен шепот молитв и песнопений. Множество свечей были зажжены у алтаря. С потолка сквозь витражное окно самой высокой башни, лился тусклый свет. Несмотря на то, что на улице был день, в главном зале храма был полумрак. Сквозь витражи не было видно ничего, а сами витражные окна поражали воображение. Изображенные сцены из жизни и смерти, и пугали и восхищали одновременно.