А баба яга против!

— Мирочка, какая неожиданность! Как я рад тебя видеть, девочка. — старик легко поднялся на ноги, раскрыв объятья шагнул ко мне, но запнувшись остановился, воззрившись на мои руки сложенные в защитном жесте на животе. — Вот так сюрприз! Даже целый вампир! Такое не часто встретишь в этом мире. — хитро заулыбался седой мужчина.

Мне показалось, что этот древний старик, стал словно моложе, но я сморгнула непрошенные слёзы, и всё было как прежде.

— Илларион Феодосьевич, я к вам по делу. — неуверенно начала я.

— Да уж, вижу по какому. — спокойно ответил врач, глядя на меня поверх своих очков. — ты проходи, присаживайся. На учет ставать собираешься, или так совет нужен?

— Совет. — удрученно отвечала я.

— Понятное дело что совет. С таким ребенком в мире людей жизни не будет. — строго говорил старик, а я расстроено опустила голову. — А папаша, где? Там остался?

— А откуда вы…?

— Да знаю я всё, как Зины не стало, так с Аглаей связь стал поддерживать. Рассказала она мне всё, не чужие же. — тихо вздохнул он. — Да только о ребенке ни слова не обмолвилась, бабка твоя, не знала видать?

— Да я сама неделю как узнала. И вот теперь что мне делать? — тихо всхлипнула я. Нервы сдавали, эти постоянные кошмары и жажда, сводили с ума. — Можно мне воды, а то мне всё время пить хочется.

— И давно у тебя жажда эта началась? — настороженно спрашивал старик наливая в стакан воду.

— На этой неделе вот. Кошмары появились и хочется всё время такого… — голос надломился. — спать нормально не могу.

— Вот что девочка, давай осмотрим тебя. — произнес он.

А я напряглась, волна неприятия взметнулась во мне. И вспыхнула жутким чувством раздражения и ярости. Я отшатнулась, а старик улыбнулся и ласково проговорил.

— Ну-ну малыш, маму надо осмотреть. Ты же сильный очень, а она слабая и хрупкая, её надо беречь. — и по мере того что говорил Илларион Феодосьевич, ярость спадала, и желание разорвать его на части утихло, тлея внутри едва ощутимым раздражением. Я ахнула от удивления. Это было невероятно, мои эмоции оказались вовсе не моими. Это поражало, это шокировало, это было невозможным. Но это было. Я открыла рот от удивления.

— А как же ты думала, у тебя необычный ребеночек! Он всё слышит и понимает. — снисходительно улыбался Феодосьевич. Я прошла за ширму, двинулась в сторону кресла и вешалки, но старик засмеялся и поволок меня к кушетке. Лежа на спине я остро ощущала, тяжесть сухой старческой ладони на животе. Она стала нагреваться, словно грелка и была почти обжигающей. Я вскрикнула, схватив его за запястье в попытке оттолкнуть руку. Но мужчина сосредоточено смотрел на то место, где рука контактировала с моей кожей, а потом все резко прекратилось, его оторвало от меня, и я в недоумении повернула голову. Славик, внук бабы Нюры, одетый в обычную одежду, стоял посреди кабинета и держал за грудки доктора. Я резко подскочила, закричав. Голова от стремительного подъёма закружилась, в глазах потемнело. Мне не дало упасть только то, что Славик бросив врача, кинулся ко мне на помощь. Я безвольно полулежала в его руках, а он вопил что бы Илларион Феодосьевич, что-нибудь сделал. Врач поднес мне ко рту склянку с жидкостью, пахнущей травами, и сказал лишь одно.

— Мира с малышом все в порядке. Не противься себе, не борись с этим. Когда придёт время, не отвергай своих желаний, это нормально. — Славик оттолкнул старика, и подняв меня на руки, пошёл прочь из кабинета. А я слабая и напуганная, боролась с ужасающим недомоганием и темнотой, что раз за разом накатывала.

Проснулась я от писка приборов, голова была тяжелой, монотонный голос что бубнил сбоку, чувствовался как раздражающая муха, что жужжит и мешает спать.

— …она очень слаба. Это истощение Вячеслав Владленович, очень плохо вы присматриваете за своей беременной женой. — укоризненный голос, окончательно вырвал меня из беспамятства, я открыла глаза в попытке понять где я, и что происходит. Абсолютно белая комната, современное оборудование, и абсолютно холодные глаза человека в белом халате. Казалось, ласковая улыбка не сходила с лица медика, но холодные глаза, выдавали исинное отношение к окружающим. Я поёжилась, и неловко дернула рукой. Рука не двинулась с места, пристёгнутая к функциональной кровати. Я запаниковала, и начала отчаянно рваться.

— Отпустите! Отпустите меня! Кто вы такие?! Зачем вы меня держите! — кричала я. Приборы взбесились, воя и пища. Врач кинулся ко мне.

— Успокойтесь! Всё хорошо, вы сейчас в нашей клинике. Вам стало плохо, и ваш муж обратился к нам. — ласково уговаривал медик.

— Он мне не муж! — яростно выдохнула я. — Это просто сосед!

Лампы взбесились мигая как новогодние огни, приборы сходили с ума, а я зло дергала руками, расстегивая ремни. Одна рука поддалась, и я села на постели, пытаясь освободить другую руку. Врач побежал проверять, что произошло с электричеством. А Славик подскочил ко мне.

— Мира я…

— НЕ ПОДХОДИ! — натурально зарычала я. А он, похоже, не слыша угрозы в моём голосе, как ошалевший, обхватил моё лицо руками, и с жаром зашептал.