А-бомба

"Трумэн так энергично и решительно противился русским, что я понял: он вдохновлен каким-то событием. Когда он, прочитав доклад (Гровса. - Авт.), пришел на заседание, то стал совсем другим человеком. Он твердо говорил с русскими и вообще господствовал на этом заседании".

Сам Черчилль, впрочем, вполне разделял восторг Трумэна по поводу рождения, бомбы. И делал это со свойственной ему экспансивностью.

- Стимсон! - воскликнул Черчилль, - Что такое порох? Чепуха! Электричество? Бессмыслица! Атомная бомба - вот второе пришествие Христа!

Полковник Кайль, ожидавший Стимсона, который должен был вернуться от английского премьер-министра, спросил своего начальника о том, что думал Черчилль об этом событии.

- Он назвал это, - ответил Стимсон, - вторым пришествием Христа на землю, но на этот раз это был разгневанный Христос.

Лорд Аланбрук не без иронии записал в своем дневнике, что британский премьер "немедленно вообразил себя в роли единственного обладателя этих бомб, имеющего возможность сбросить их туда, куда он пожелает",

Правительство США знало, что Советский Союз вступит в войну против Японии в соответствии с соглашением, принятым на Крымской конференции: это заявление сделал Сталин личному представителю Трумэна Гопкинсу еще за полтора месяца до Потсдама, На Потсдамской конференции советская делегация подтвердила это решение,

Сначала правительство США собиралось полностью информировать СССР об испытаниях в Аламогордо. Посоветовавшись, Трумэн и Бирнс решили оповестить своего союзника об этом в очень неопределенной форме, чтобы не выдать русским "никаких деталей". Речь шла о том, как разыграть сцену раскрытия тайны, чтобы добиться желаемого эффекта. Думали над тем, сообщать ли новость письменно или устно, во время официального или специального заседания или же в ходе ежедневных деловых встреч на конференции.

Трумэн избрал свой, особый путь.

После заседания Большой тройки в парке, примыкавшем к дворцу, где проходила Потсдамская конференция, стояла группа американских военных и Трумэн. Если бы не светло-песочный макинтош президента, мудрено было бы узнать его. Трумэн направился к Сталину. В походке американца была необычайная для него стремительность. Черчилль, остановившийся поодаль и приковавший свой взгляд к Сталину, свидетельствовал о значении момента - по всему было видно, что он знал о намерении президента.

Трумэн сказал: "У нас есть теперь бомба необычайно большой силы".

Сталин выслушал президента внимательно и совершенно спокойно: не в его интересах было обнаруживать свою реакцию. Трумэн не ожидал такого. У него даже явилась мысль: да понял ли Сталин, о чем шла речь? Но Сталин понял.

Итак, Трумэн сказал Сталину о бомбе, правда не назвал ее атомной, а Сталин всем своим видом как бы отверг это сообщение. В такой реакции для Сталина был свой смысл, он точно говорил, что новое обстоятельство, как он полагает, не может оказать влияния на ход переговоров в Потсдаме.

- Ну, как? - спросил Черчилль у Трумэна.

- Он не задал мне ни одного вопроса, - ответил президент,

Многие авторы послевоенных мемуаров предполагали, что И. В. Сталин не понял всей важности сделанного ему сообщения. Трумэн писал, что "русский премьер не проявил особого интереса", а Черчилль утверждал: "Я был уверен в том, что он не имел ни малейшего представления о значении сказанного ему".

В своих "Воспоминаниях и размышлениях" маршал Г. К. Жуков писал, что И. В. Сталин намеренно сделал вид, будто вопрос этот его не интересует. По словам Жукова, вернувшись с заседания, Сталин рассказал В. М. Молотову о разговоре с Трумэном. На что Молотов ответил:

- Цену себе набивают. Сталин рассмеялся:

- Пусть набивают. Надо будет переговорить о Курчатовым об ускорении этих работ.

Когда начиналась Потсдамская конференция, в лаборатории И. В. Курчатова уже работал циклотрон, с помощью которого был получен первый в Европе плутоний, и заканчивалось строительство опытного уран-графитового реактора.

Трумэн был в растерянности: как быть дальше? Его обескураживало, что первая попытка атомного шантажа не удалась. Советская делегация держала себя, как и прежде, будто бы ничего не произошло. Трумэна по-прежнему не покидало желание воспользоваться преимуществом. Он дал указание сбросить бомбу на Японию как можно скорее, предоставив выбор даты бомбардировки военному командованию. При этом поставил условие: бомбу не сбрасывать, пока он не уедет из Потсдама. "Он хотел к тому времени, как упадет первая бомба, - пишет его дочь М. Трумэн в книге, посвященной политической карьере отца, - находиться подальше от русских и их вопросов и быть на пути домой".

Едва смолкли громовые раскаты первого ядерного взрыва, а в Сан-Франциско уже грузили на борт самого быстроходного крейсера военно-морских сил США "Индианополис" атомные бомбы, предназначенные для бомбардировки , японских городов. Бомбы были доставлены на о. Тиниан, с которого американские бомбардировщики ежедневно совершали налеты на Японию.

Бомбы были собраны на авиационной базе.

Специальное авиационное соединение ждало приказа.