А был ли мальчик

Я спустился на второй этаж и нашел нужный кабинет. За столом сидел совершенно лысый, полный мужчина в белом халате. Лицо у него было круглое, с маленькими, спрятанными под лобной костью глазами.

- Здравствуйте, - сказал я, протягивая руку - Виктор Николаевич Воробьев.

- Здравствуйте, - ответил он, чуть-чуть привставая - Полковник Ампилов Валериан Павлович, командир части. Садитесь.

Я сел с боку стола и спрятал пыльные, грязные ботинки под стул.

- Как доехали Виктор Николаевич?

- Спасибо. Все в порядке.

Полковник залез в стол, выудил от туда пачку сигарет. Раскрыл ее, толстыми, как отваренные сосиски, пальцами.

- Курите?

- Нет.

- А я вот уже двадцать лет балуюсь. Раз сто бросал и ни как. Звонил Геннадий Рувимович.

Он закурил и затянулся на небольшую паузу.

- Он говорил про вас и ваши успехи. Просил помочь реактивами и рабочей силой. Но разговор у меня с вами, будет о другом. Кольцо сигаретного дыма накрыло навозную муху и та истерически рванула к окну, стараясь проломить его с грохотом и неритмичным завыванием.

- Геннадий Рувимович, говорил, что вы не сторонник вирусной теории заражения раком.

- Да, он сказал правильно.

- Он говорил, чтобы я помог предоставить вам человеческий материал для испытаний.

- Вы говорите о больных людях?

- И о больных тоже.

- Поясните, пожалуйста, последнюю фразу.

Он опять затянулся на здоровую затяжку и выпустил клубы дыма.

- Наша часть, специального назначения. Занимается изучением распространения болезней и лечением людей. Здесь занимаются не только вирусологией, но и другими методами.

Муха на окне выдохлась и, теперь, застыла по центру площади стекла, как родинка на щеке.

- Но бывает и так, - продолжал полковник - что больных, данного вида заболеваний нет, а методика и лекарства есть. Значит надо сделать так, чтобы больные были, то есть, привить болезнь. Надеюсь вы поняли?

- Да.

- У меня есть кандидаты на прививку и я бы вам рекомендовал использовать ваши методы лечения на них.

- Мне казалось, что рак распространенная болезнь и найти в вашем ведомстве больных, легче простого.

- У нас особый контингент людей. Это пожизненные зеки, приговоренные к высшей мере и..., разумеется, добровольцы, тоже зеки. Но если среди них есть больные раком, они все ваши Виктор Николаевич.

- А как про тех, подготовленных кандидатов?

- Ах про этих. Так больных то мало, вот кандидаты и пригодятся.

Полковник смачно растер пальцами-сосисками окурок в пепельнице. От скрипа кресла, муха завыла низкой тональностью и виртуозно прошлась в танце по арене стекла.

- Так. Это мы с вами обговорили Виктор Николаевич. Теперь по другому поводу. Жить будете в расположении части, в гостинице. Трудовой распорядок, как и у вас в институте. Увольнение в Красноярск с моего ведома, по субботам и воскресениям.

- Мы через месяц выезжаем.

- А мне Геннадий Рувимович сказал, что через три.

- Что?...

- А чего здесь удивляться. Рак за один день не лечиться, прививка сразу в уплотнение не превращается. Три месяца, а потом будете еще приезжать, продолжать лечить подопечных.

- Я понимаю, что это так, но мой сотрудник, она, точно, не сможет три месяца.

- Ее отпустим. Вас нет.

Мы замолчали. Муха молчала тоже. Было очень тихо.

- Приступайте к своим обязанностям, - сказал полковник - Если что надо - звоните. А сейчас, идите на свое рабочее место. Осваивайтесь.

Я поднялся в лабораторию. Наташа разговаривала с девушками. При виде меня, они замолчали и занялись своим делом. Наташа подошла ко мне.

- Ну что?

- Ничего, поговорили.

- Что мы теперь будем делать?

- Работать. Давай разберем наш багаж и начинай. Вон там в углу, склад клеток со зверюшками. Это нам подарок от Геннадия Рувимовича, еще больший подарок ожидает нас впереди.

Она побледнела и кивнула головой.

- Я поняла.

- Ну и умница. Эти девушки прикомандированы к нам. Пусть готовят и дезинфицируют пробирки для рассады, а я займусь установкой для синтеза. Буду ее собирать.

Весь день мы проработали молча.

Вечером Наташа пришла ко мне в номер и села на кровать.

- Виктор, мне страшно.

- Тебе надо потерпеть всего четыре недели, а там ты уедешь и забудешь все.

- А ты?

- Мне более лучшая участь. Меня здесь будут держать, до тех пор, пока Геннадий Рувимович не закончит свои грязные делишки в институте.

- Я никуда не поеду, останусь с тобой.

- Тебе нельзя Натали. У тебя мама дома, друзья, ты не должна видеть всего этого.. Тебе сейчас уже страшно, а что будет потом. Еще страшнее.

- Там, дома, думаешь будет лучше? Там Рабинович, со своей противной мадам, которые меня съедят, если у них ни чего не выйдет. Маму я успокою, друзей тоже. Они поймут. Я остаюсь здесь с тобой.

- Поживем увидим. Еще четыре недели впереди.

Наталья встала с кровати, подошла ко мне и положила руки на плечи.

- То, что ты говорил мне вчера вечером, я обдумала. Ты во всем прав Виктор, я буду с тобой. Чтобы они с тобой не делали, я тебя не предам. Я хочу быть все время с тобой.

Она прижала свои мягкие губы к моим и я начал проваливаться в новый мираж, под названием любовь.