А был ли мальчик?

Как бы там ни было, но эти азбучные тонкости прямого отношения к теме нашего разговора не имеют. Гораздо важнее другое. Едва приступив к славянской проповеди в Моравии, братья были вынуждены оперативно свернуть дела и в срочном порядке ехать в Рим по требованию понтифика Николая. Последнего возмутило, что они в своей миссионерской деятельности пользуются не латынью, а славянским языком. В связи с этим возникает естественный вопрос: если братья подлежали юрисдикции константинопольского патриарха, то с какой стати римская церковь суется не в свое дело? Константину с Мефодием следовало просто-напросто проигнорировать вздорное требование. Но ничего подобного! Братья отнеслись к высочайшей просьбе вполне серьезно и выехали в Рим, попутно захватив с собой откопанные ими в Херсонесе мощи святого Климента. Самое любопытное заключается в том, что они не сочли необходимым поставить в известность константинопольского патриарха о таком пустяке. И последний штришок: византийское богослужение тоже велось исключительно на греческом, а национальные языки в ту пору были под запретом. Но патриарху и в голову не пришло поставить лыко в строку землякам-просветителям. Так кто же все-таки был начальником наших братьев?

В Рим Константин с Мефодием прибыли в 869 г. Пока они были в дороге, понтифик Николай благополучно отдал Богу душу, а сменивший его новый понтифик, Адриан II, не только не устроил братьям разноса за неподобающее поведение, а напротив, принял их весьма ласково и рукоположил в сан священников. Сохранилось письмо папы моравским князьям, где, в частности, говорится (цитата по книге А. Бушкова «Россия, которой не было»): «Мы же, втройне испытав радость, положили послать сына нашего Мефодия, рукоположив его и с учениками, в Ваши земли, дабы учили они Вас, как Вы просили, переложив Писание на Ваш язык, и совершали бы полные обряды церковные, и святую литургию, сиречь службу Божью, и крещение, начатое Божьей милостью философом Константином». Создается впечатление, что Константин с Мефодием, отправляясь в Моравию, ни секунды не сомневались в том, что эти земли относятся к римскому канону, а потому и вели себя соответственно. Между прочим, вышеупомянутые мощи святого Климента, найденные в Херсонесе, они передали отнюдь не в Константинополь, а отвезли в Рим. Для полноты картины остается добавить, что через некоторое время папа сделал Константина епископом, а для Мефодия специально восстановил Сремскую митрополию…

Что же мы имеем в сухом остатке? Невооруженным глазом видно, что в землях западных славян с благословения папы Римского и трудами его миссионеров идет полным ходом распространение христианства апостольского (т. е. римского) канона. Вполне естественно предположить, что бурная деятельность Константина и Мефодия не ограничивалась исключительно Чехией и Моравией (в конце концов, мы до сих пор пользуемся кириллической азбукой, как и некоторые прочие братья-славяне). Таким образом, возведение христианских храмов в Киеве в годы правления Ольги не представляет из себя ничего из ряда вон выходящего, равно как и обращение самой киевской княгини к христианству западного образца. Остается только ответить на простой вопрос: нет ли в нашем распоряжении аргументов (пусть даже косвенных), которые бы свидетельствовали в пользу принятия христианства римского толка? Такие доказательства есть.

Сразу следует оговориться: мы ни в коем случае не настаиваем на западном изводе христианства на Руси, тем более что существует огромное количество исследований, посвященных греческим корням русского православия. Безапелляционность и твердокаменность вообще никогда и никого до добра не доводили. Но эта формула имеет и обратную силу. Сторонники крещения Руси по византийскому обряду тоже сплошь и рядом грешат однобокостью, настаивая на своей версии как истине в последней инстанции. При этом очень часто вместе с водой выплескивают и ребенка. Поэтому хотя бы справедливости ради следует привести доказательства в пользу латинского происхождения русской религии, которых (и это весьма симптоматично) при ближайшем рассмотрении оказывается более чем достаточно.

Начнем с того, что календарь — основа богослужения — у нас в ту далекую эпоху был латинский, а вовсе не греческий. В наши дни Новый год принято считать с января. Но это позднейшее нововведение, получившее права гражданства только при Петре Великом (с 1700 г.). До знаменитого петровского указа год в полном соответствии с византийской традицией отсчитывали с сентября, а еще раньше — с марта, как и было принято в то время на западе.