А ЧЕМ РОССИЯ НЕ НИГЕРИЯ?

При каком строе мы живём? Ответы на этот внешне не слишком каверз­ный вопрос в современной России отличаются большим разнообразием. Са­мая распространённая версия: у нас утвердился дикий, или бандитский, капи­тализм. Достоинство этого объяснения в том, что оно ухватывает внешнюю, наиболее наглядную сторону наблюдаемых в нашей стране социальных про­цессов. Действительно, сложившиеся у нас порядки похожи, пожалуй, всё-та­ки не на капитализм, а на советское пропагандистское представление о нём. Тут и вроде как бы частная собственность, и сильнейшее имущественное рас­слоение, и монополии. (Правда, монополии — отнюдь не характерный приз­нак капитализма, и в экономически развитых странах как раз существует жёсткое антимонопольное законодательство. Но советская пропаганда десяти­летиями бубнила о «господстве монополий», и многие советские люди в это верили.) Что касается определений «дикий» или «бандитский», то при всей своей эмоциональности и пристрастности они верно отражают некоторые черты нашего нынешнего уклада. Такие черты сложившегося у нас общест­венного «порядка», как несоблюдение законов, верховенство силы над пра­вом, являются очень существенными его особенностями.

Интересно отметить, что обслуживающие Путина и его режим журналисты полюбили утверждение, что нынешняя Россия движется по капиталистическо­му пути. Это пытается доказать, в частности, небезызвестный О. Султанов, не­когда изображавший из себя демократа и даже сумевший внедриться в «Новую газету». Но те времена прошли. Сегодня Султанов подвизается на страницах «Московской правды» — самого откровенного рупора коррупционеров. На­помню, что эта бесстыжая газета защищала даже «оборотней в погонах» от Ромодановского. И на её же страницах Султанов хвалит Путина за успехи в строительстве капитализма (6 января 2004 г.). Это можно назвать советской пропагандой наоборот. Ведь если в чём советская пропаганда убедила весь со­ветский народ, так это в том, что жить при «ужасах капитализма» совсем не так уж плохо.

Однако при всей своей популярности представление о России как о капи­талистической стране крайне уязвимо для критики. Многие всё-таки наслы­шаны о том, что при капитализме частная собственность «священна и непри­косновенна». А как обстоит дело в современной России? Ответ знает каждый: у любого из граждан России запросто могут отнять собственность. Не имеет

значения, кто этот человек: бедная старушка-пенсионерка или миллиардер Ходорковский. Так что настоящей частной собственности в нашей стране не существует. Имеется только некоторая условная собственность, которой данный индивид владеет лишь до тех пор, пока она не приглянулась кому-ни­будь более сильному и могущественному.

Но возможен ли капитализм без полноценной частной собственности? Ру­ководствуясь здравым смыслом, на этот вопрос надо ответить отрицательно. Для капиталистического строя охрана частной собственности — важнейшая из задач. Да и вообще, рыночный механизм способен нормально работать только там, где участники рынка равны перед законом. А если они не только не равны, но к тому же некоторые из них живут по понятиям? Очевидно, в этом случае мы имеем дело не с рынком в настоящем смысле слова, а с ка­чественно другой, пусть и внешне сходной с рынком, системой отношений. Так что в данном случае нельзя не согласиться с выводом г-на Паршева: «Строй, сложившийся у нас — это не капитализм» (с. 377).

Если сложившийся в России порядок не подпадает под определение капи­тализма, то, может быть, это феодализм? Близкую точку зрения в нашей печа­ти отстаивает даровитая и остроумная Юлия Латынина. А сотрудник Институ­та мировой экономики и международных отношений Николай Алексеевич Косолапов прямо говорит об установлении «неофеодализма» в современной России. Сходство господствующего у нас уклада и феодализма действительно велико. Их главная общая черта — условный характер собственности, кото­рой сеньор награждает своего вассала за верную службу. Скажем, известная семибанкирщина поддержала на выборах 1996 года Ельцина против Зюганова и в награду получила очень жирные куски бывшей государственной собствен­ности. Но если вассал перестаёт служить своему сюзерену, последний вправе отобрать у неверного всё, чем тот владеет. Так отняли собственность у Гусин­ского и Живило, а теперь отбирают у Ходорковского, Платона Лебедева и Невзлина.

Однако налицо и важные различия между феодализмом и нашим нынеш­ним укладом. Причём не в пользу современного порядка. Феодализм держал­ся силой обычая, который связывал руки не только слабым и убогим, но даже сильным и могущественным. У нас не то. У нас господствующий слой твёрдо уверен в том, что ему всё дозволено.