А чем Россия не Нигерия?

Совершенно новые и небывалые сведения наш идеолог сообщает и о Кана­де. Вот его подлинные слова: «Хотя Канада на карте выглядит довольно ком­пактной страной, реально люди там живут в двух разобщённых районах: восточном — у Атлантики и Великих озёр и западном — на Тихоокеанском побережье. По сравнению со всей территорией Канады — это крошечные пятачки, прижавшиеся к южной границе. В 30-е годы даже сообщение меж­ду этими регионами было только по территории США» (с. 43). Сказку о буд­то бы необитаемой центральной части Канады мы уже опровергли в главе 2. Напомним читателю, что именно срединные провинции Канады с континен­тальным климатом дают 80% сбора пшеницы и львиную долю продукции мяс­ного животноводства. Но вот зачем г-н Паршев прибавил ещё утверждение о том, что до 1930-х годов сообщение между западом и востоком Канады было только по территории США? Ведь не очень умно так откровенно садиться в лу­жу. Из энциклопедии Canadiana легко узнать, что первый поезд из Монреаля в Ванкувер по Канадской Тихоокеанской железной дороге (целиком проходя­щей по канадской земле) отправился в июне 1886 года. А «золотое звено», со­единившее восточный и западный участки этой дороги, уложили ещё 7 ноября 1885-го. Но, как видно, канадцы очень спешили успеть к красной дате, поэто­му ещё семь месяцев ушло на исправление недоделок. Энциклопедия Canadiana также откровенно сообщает, что эту дорогу построили в основном из «нацио­налистических» соображений — чтобы не зависеть от США.

КРОВОЖАДНАЯ «ФИЛОСОФИЯ» ИСТОРИИ

Но если рассуждения г-на Паршева об истории других государств в основ­ном смехотворны, то его подход к отечественной истории проникнут опреде­лённым, вполне последовательным мировоззрением. Это мировоззрение, по­жалуй, тянет даже на философию истории. Любимые герои г-на Паршева — Иван Грозный, Александр Третий и — кто бы мог усомниться? — Иосиф Кро­вавый. Эту «троицу» наш идеолог заимствовал у вождя КПРФ Г. Зюганова.

«В нашей истории был жестокий, Грозный царь, — повествует автор книги «Почему Россия не Америка». — За время его царствования было на­

сильственно лишено жизни не то три, не то четыре тысячи человек. Мно­гие из них — заслуженно. До сих пор и историки, и простые граждане спо­рят — можно ли его оправдать за это? Но споры спорами, а памятника это­му царю нет. Почему нет его изображения на монументе " Тысячелетие Рос­сии" — понятно, его устанавливали при царе-демократе Александре Втором, но почему вообще нет и не было памятника создателю России в её нынешних границах?» (с. 403-404). Какое безобразие! Даже памятник Соловью-разбойнику есть — его возвели на Орловщине по манию губернато­ра Строева. А памятника Ивану Грозному нет.

Начнём с границ. Восточная граница Московского царства в год смерти Ивана Грозного проходила примерно по нижней Оби и далее по Иртышу. Причём в Прииртышье русские ещё как следует не утвердились. Даже из «Ду­мы о Ермаке» можно узнать, что, пока «На диком бреге Иртыша / Сидел Ер­мак, объятый Дуней», его враги не дремали: «Кучум, презренный царь Сиби­ри, / Прокрался тайною тропой, / И пала грозная в боях, / Не обнажив мечей, дружина».

Дуня, как видно, сыграла в этих событиях роковую роль. Правда, в рыле-евском варианте в отличие от более логичного народного упоминается не Ду­ня, а Дума. Но это неправдоподобно! С Думой Ермак не то что не стал бы об­ниматься, а наверняка изрубил бы её в капусту, не разбирая фракций.

А далее на восток от Иртыша никаких русских владений на март 1584 го­да вообще не было. И это — нынешние границы России? А кому, какой дер­жаве г-н Паршев подарил всю Среднюю и Восточную Сибирь и Дальний Вос­ток в придачу?

Почитатели нашего идеолога говорят, что он-де патриот. Любопытно узнать: а сокращение территории России на востоке до Оби и Иртыша — это тоже патриотизм? Или просто действует нехитрое правило: кто много врёт — тот и патриот?