А чем Россия не Нигерия?

Вообще, о Канаде г-н Паршев пишет много, да всё невпопад. Например, он утверждает: «Обитаемая Канада — это вполне Западная Европа, а не Московская область, и, хотя лето там попрохладней, зима в Монреале мягче, чем даже в Польше» (с. 43). Но нетрудно найти в справочнике соот­ветствующие данные.

Таким образом, слова г-на Паршева верны с точностью до наоборот! Лето на юге канадской провинции Квебек заметно жарче, чем в Польше, зато зима гораздо холоднее. Иными словами, Монреаль отличается от Варшавы боль­шей континентальностью климата, или, если пользоваться паршевской терми­нологией, его большей «суровостью». Конечно, искать климатические анало­ги Монреаля в Западной Европе бесполезно — их там нет. Такие аналоги есть в Восточной Европе, а именно в чернозёмной полосе России (например, Бел­город). Но об этом г-н Паршев никогда не скажет своим читателям!

А мы отметим, что неспроста потомки французских переселенцев в Кана­де очень скоро научились ездить в санях и печь блины. Их предки, галлы, это­го никогда не делали, но в новых условиях жизнь заставила!

«ВОТ ТАМ-ТО ПРЯМО РАЙ!»

Источники информации у разбираемого нами автора порой довольно странные. Часть сведений он явно получил от агентства АБС («Адна баба сказала»). Вот характерный образец: «Как-то раз я встречал знакомых в Шереметьево в середине февраля, привозил им, по их просьбе, тёплую одежду. В Москве было минус 20 градусов, а в Англии столько же, но плюс» (с. 39).

Но, верно, г-н Паршев запамятовал, откуда летели его знакомые. Англий­ский язык широко распространён в мире, в том числе и в тёплых странах. Его приятели могли лететь из Бомбея или Сиднея. А может быть, и из Майами. Объяснялись они там по-английски, вот г-ну Паршеву и померещилось, что возвращаются из Британии. Но Англия тут явно не подходит. В Лондоне в феврале никогда не отмечали температуру выше плюс 16 градусов, а средняя температура февраля в британской столице — плюс 4,5 градуса. С нашей точ­ки зрения, это не зима, но без тёплой одежды обойтись при такой температу­ре всё-таки проблематично.

Описывая климат Западной Европы, автор книги «Почему Россия не Аме­рика» не может обойтись без восторженных восклицательных знаков: «В За­падной Европе тёплый ветер дует всегда, поэтому к тому же (внимание, са­доводы и огородники) не бывает заморозков (!!!)» (с. 40).

Что-то это напоминает, не так ли? Что-то знакомое с детства Ну конечно, это же дедушка Крылов!

Из дальних странствий возвратясь,

Какой-то дворянин (а может быть, и князь),

С приятелем своим пешком гуляя в поле,

Расхвастался о том, где он бывал,

И к былям небылиц без счёту прилыгал.

«Нет, — говорит, — что я видал,

Того уж не увижу боле.

Что здесь у вас за край?

То холодно, то очень жарко,

То солнце спрячется, то светит слишком ярко.

Вот там-то прямо рай!

И вспомнишь, так душе отрада!

Ни шуб, ни свеч совсем не надо:

Не знаешь век, что есть ночная тень,

И круглый божий год всё видишь майский день.

Никто там не садит, ни сеет:

А если б посмотрел, что там растёт и зреет!

Вот в Риме, например, я видел огурец:

Ах, мой творец!

И по сию не вспомнюсь пору!

Поверишь ли? ну, право, был он с гору».

А о том, бывают ли в Западной Европе заморозки, полезно осведомиться у самих западных европейцев. Вот г-н Паршев цитирует книгу англичанина X. Бейкера «Плодовые культуры» (ссылка на неё есть на с. 46), а на самом де­

ле едва ли её читал. Потому что не мог бы не заметить таких рассуждений бри­танского плодовода: «Весенние заморозки наносят плодовым культурам за­метно больший ущерб, чем даже продолжительные зимние холода. В состоя­нии покоя растения способны выдержать низкие температуры, но от внезап­ных весенних заморозков могут погибнуть почки, цветки и молодые побеги.

Чувствительность растения к низким температурам зависит от степени рас­пускания почек — чем дальше продвинулось развитие почки, тем больше опасность. Возьмём для примера яблоню: распустившаяся цветковая почка гибнет при -3,5°С, для бутонов губительны -3°С, распустившиеся бутоны не выдерживают -2°С, на стадии опадения лепестков роковыми оказываются -1,5°С, завязи же убивает температура -1°С.

В местностях, подверженным заморозкам, следует по возможности выби­рать поздно- и долгоцветущие сорта, а также сорта с заведомо выносливыми цветками. Малина и ежевика цветут относительно поздно, а потому замороз­ки им обычно не страшны. Чёрная смородина крайне чувствительна к замо­розкам; лишь немногим уступают ей в этом отношении красная смородина и крыжовник. Земляника нередко страдает от заморозков на почве, но по­скольку период цветения у неё долгий, полной потери урожая можно практи­чески не опасаться»1.