А что будет со мной?

– Я не собираюсь стоять в стороне и спокойно смотреть, как ее насилует шайка дикарей, – ответил я. – Мы должны вытащить ее из этой переделки.

– Ну нет! – покачал он головой. – Пропади она пропадом! Однажды она завлекла меня, а потом дала от ворот поворот, и этого я ей никогда не забуду. Да она форменная шлюха. Учти, если затеешь что-нибудь, пеняй на себя. По-нятно?

– Да ну? – Я и сам начал злиться. – Что ж ты такое сделаешь?

– Никто, включая тебя, не помешает мне получить свою долю. – И тут он сделал такое, чего я не в силах был стерпеть. Для пущей убедительности каждого своего слова он принялся тыкать меня пальцем в грудь. – Плевать я хотел на твою зазнобу…

Я со всей силы ударил его в челюсть. Это произошло помимо моей воли, и в тот же миг я пожалел, что не сдержался. Он упал как подкошенный и стукнулся головой о металлические заклепки в полу.

Я поглядел на него, опустился на колени и приподнял его голову. Моя ладонь сделалась липкой от крови. Меня передернул озноб. Неужто убил?

– Гарри!

Я заметил, что он дышит, но вид у него был как у покойника. Я бережно положил его голову и выпрямился.

– Воры перегрызлись?

Она стояла на пороге своей каюты с винтовкой в руках.

Я окинул ее взглядом.

– Без него Олсону не посадить самолет, – выдохнул я. – Олсон не в себе! Сделай что-нибудь с Гарри! Приведи его в чувство!

– Да я под страхом смерти не пошевельну пальцем ради этого подонка! – ледяным тоном сказала она.

– Вот и помрешь, дура!

Я бросился в кабину. Сквозь лобовое стекло я увидел песчаный берег, а за ним – джунгли.

– Берни! С Гарри случилось несчастье! Он без сознания!

Тот не отвечал. Он сидел молча, мокрый как мышь.

– Берни! – заорал я. – Ты слышишь?

– Отстань, – сдавленно прохрипел он.

– Набери высоту! Мы слишком низко летим!

Самолет шел на высоте всего двухсот футов. Берни испустил судорожный вздох, от которого у меня все похолодело внутри, и потянул на себя рычаг. Машина задрала нос. Под нами расстилались непроходимые джунгли.

– Выше! Поднимайся выше!

– Ради всего святого, Джек, оставь меня в покое!

Берни насмерть перепугал меня своим ступором, взмокшими волосами и рубахой, а теперь еще этот страшный голос.

Я снова выскочил в коридор и встряхнул Гарри, но тот по-прежнему не приходил в себя. Я кинулся на кухню, набрал в миску воды, вернулся к Гарри и выплеснул воду ему в лицо – пустой номер.

А она все стояла на пороге и смотрела.

– Сделай что-нибудь! – вскричал я. – Олсон не сядет сам! Приведи Гарри в чувство!

Она отвернулась, зашла в каюту и хлопнула дверью. Слышно было, как щелкнула задвижка.

На мгновение я замер, глядя на Гарри, потом ринулся обратно в кабину.

Там я увидел, что мы снова потеряли высоту и летим всего в ста футах над чащей.

– Берни! – взревел я. – Дай высоту!

Он вяло потянул рычаг на себя и тотчас издал мучительный стон.

– Берни! В чем дело? Тебе плохо? – Я сел в кресло второго пилота. – Берни!

– Сердце… умираю… – Тут он повалился вперед. Под тяжестью его тела рычаг тоже пошел вперед, и самолет клюнул носом.

Когда машина заскрежетала брюхом по верхушкам деревьев, я еще успел щелкнуть нужными тумблерами и отключить двигатели. В последнюю долю секунды я заметил, как Берни закатил глаза, и понял, что он мертв.

От удара меня швырнуло через всю кабину.

Тьма обволокла меня, и я поставил на себе крест.

Глава 8

Я выплыл из глубокого черного провала, чувствуя, что вымок до нитки и по лицу струится вода. Вода была теплой, и, придя в себя, я понял, что это дождь.

– Давай, давай! – крикнул мне голос, который я узнал бы и на том свете. – Ты цел и невредим!

Я открыл глаза и увидел рассвет, брезжущий сквозь кроны деревьев, затем подтянулся и с трудом принял сидячее положение. Тут выяснилось, что у меня раскалывается голова и ноет плечо.

– Джек!

– Ну ладно, ладно! Дай очухаться, ради Бога!

Я зажмурился, вытер ладонью лицо, потом снова открыл глаза и увидел ее рядом. Она стояла как мокрая курица: рубаха и брюки прилипли к телу, волосы висели точно крысиные хвостики – от легендарной, неотразимой миссис Виктории Эссекс не осталось и следа.

Я окинул взглядом окрестности. Оказалось, что сижу я в грязной жиже, а вокруг – поваленные деревья. Дождь все не утихал, и в воздухе стояла такая густая влажная духота, словно меня посадили в баню и обложили ватой.

– Вставай!

Я взглянул на нее:

– Ты цела?

– Да, и ты тоже! Где мы? Что произошло?

Пошатываясь, я поднялся на ноги и для устойчивости привалился к дереву.

– У Олсона случился сердечный приступ. – Я обернулся и посмотрел на место катастрофы. Нам на редкость повезло. Поблизости не оказалось больших деревьев с мощными стволами. Самолет, будто коса, срезал попавшуюся на его пути растительность. Крылья с двигателями отвалились, зато фюзеляж на первый взгляд не пострадал. Хвостовую часть снесло.

– Вот это приземлились, – вымолвил я. – Как же я вылез оттуда?

– Я тебя вытащила.

Я обомлел:

– Ты что, двужильная?

– Я испугалась, что там будет пожар.

Тут я вспомнил про Гарри:

– А что с Эрскином?

– Не знаю. – Судя по тону, она и не хотела знать. – Что будем делать?

Я попробовал сосредоточиться, но голова еще работала туго.