А что, если?..

Но как бы хорошо эта пушка ни подходила для ракетного ранца, русские создали установку, которая сработает еще лучше. Зенитная автоматическая пушка Грязева – Шипунова 6К30ГШ весит примерно вдвое меньше, чем GAU-8, и при этом ее скорострельность еще выше. Тяговооруженность этого орудия приближается к 40, а значит, если вы, сидя на ней верхом, направите ее вертикально вниз и выстрелите, она не просто взлетит в облаке смертоносных осколков, но вы еще и испытаете бы при этом ускорение в 40g.

Это уже слишком. На самом деле, даже когда пушка надежно закреплена на самолете, отдача представляет собой проблему:

Отдача… все еще наносила ущерб самолету. Скорость стрельбы была уменьшена до 4000 выстрелов в минуту, но это не очень помогло. Посадочные фары почти всегда ломались после выстрела… Очередь из более чем 30 выстрелов почти непременно означала перегрев…

Грег Гебель, airvectors.net

Но если бы вам каким-то образом усадить на пушку пассажира, сделать всю конструкцию достаточно прочной, чтобы она выдержала отдачу, засунуть пушку в аэродинамический обтекатель и убедиться, что все это как следует охлаждается…

…то можно было бы прыгать через горы!

Равномерно вверх

ВОПРОС: А что, если вы внезапно начнете подниматься вверх со скоростью одного фута в секунду, то как именно вы умрете? Сначала замерзнете? Или сначала задохнетесь? Или как-то еще?

– Ребекка Б.

ОТВЕТ: Ребекка, ты не забыла надеть пальто?

Один фут (30 см) в секунду – это не так уж быстро. Это значительно медленнее, чем скорость стандартного лифта. Вам потребуется 5–7 секунд, прежде чем вы подниметесь так высоко, чтобы никто из ваших друзей уже не сможет до вас дотянуться (конечно, это зависит от их роста).

Спустя 30 секунд вы будете в 30 футах (9 метрах) над землей. А если вы сейчас пролистаете книгу до страницы 200, то узнаете, что для какого-нибудь вашего друга это последний шанс бросить вам сэндвич, бутылку воды или еще что-нибудь[32].

Через минуту или две вы будете уже парить над верхушками деревьев. В общем и целом вам будет столь же комфортно, как и на земле. Если день ветреный, возможно, станет прохладнее, благодаря более устойчивому ветру над верхней границей леса[33].

Спустя 10 минут вы подниметесь выше всего на земле, кроме самых высоких небоскребов, а спустя 25 минут вы окажетесь уже выше шпиля небоскреба Эмпайр-Стейт-билдинг.

Воздух на такой высоте примерно на 3 % более разреженный, чем на поверхности земли. К счастью, ваше тело постоянно имеет дело с подобными перепадами давления. Уши может заложить, но больше вы ничего особенного не заметите.

Давление воздуха очень быстро меняется вместе с высотой. Как ни удивительно, даже когда вы стоите на земле, изменение давления воздуха поддается измерению даже на относительной высоте всего около метра. Если в вашем смартфоне имеется барометр (как и во многих современных моделях), вы можете скачать соответствующее приложение и наглядно увидеть разницу в давлении на уровне вашей головы и на уровне ступней.

Фут в секунду – это довольно близко к километру в час, так что через час вы будете примерно в километре над Землей. К этому моменту вам уже точно станет холоднее. Если на вас пальто, то все пока будет в порядке, хотя ветер начнет заметно усиливаться.

Спустя еще где-то два часа (и два километра) температура вокруг вас приблизится к нулю. Ветер тоже, скорее всего, будет усиливаться. Если у вас есть открытые участки кожи, возникает реальная опасность обморожения.

К этому моменту давление воздуха упадет ниже давления, которое поддерживается в кабине авиалайнера[34], и последствия этого станут более заметными. Однако если на вас нет теплого пальто, то более серьезной проблемой будет холод.

В течение следующих двух часов температура упадет ниже нуля по любой шкале[35]. Предположим, что вы еще не погибли от нехватки кислорода, тогда в какой-то момент вы станет жертвой переохлаждения. Но когда именно?

Главными научными авторитетами в вопросе замерзания насмерть (и это неудивительно) являются канадцы. Самую популярную модель, описывающую выживание человека на морозе, разработали Питер Тикуисис и Джон Фрим из Института медицины окружающей среды в Онтарио.