А что потом ?

Я не могу определить момент, когда моей жизни стало недостаточно, когда она перестала быть хорошей, когда я почувствовал себя в ловушке. Когда я начал ненавидеть себя за это, ставив под сомнение каждое важное решение, принятое мной. Худшее в таком состоянии — это понимание, что с тобой что-то не так и что ты не можешь винить кого-то другого в том, что чувствуешь.

Мне всего сорок один год. У меня потрясающая семья: прекрасная, любящая и любимая мною жена, она любовь всей моей жизни; сын, который не создаёт проблем, хорошо учится в школе и просто является хорошим ребёнком. У меня процветающий бизнес, даже если он не приносит кучу денег, то хотя бы успешно оплачивает наши счета. У нас приличная сумма на счёте в банке, мы можем позволить себе купить несколько вещей подряд и всё равно жить, не стесняясь в средствах. Жизнь неплохая, тихая. Это всё, чего я хотел, когда был моложе и перегружен давлением отчима, который хотел, чтобы я присоединился к его бизнесу. Ступив в дом дяди, который он завещал мне после своей смерти, я почувствовал себя дома. Я почувствовал, что у меня есть цель, и я мог представить, как проведу здесь всю оставшуюся жизнь с Гвен, любовью моей жизни. Всё шло по плану… почти.

Мой сын, Кристофер, благословение для нас. Он вошёл в нашу жизнь, когда ему было всего пять лет и мы с Гвен тогда были потеряны, опустошённые. Моя жена всегда мечтала о доме, полном детей. Это была простая мечта, по крайней мере мы так думали. Никогда не задумывались почему, мы и раньше были готовы к детям, но у нас никогда не было сюрпризов, хоть мы и не предпринимали никаких мер предосторожностей в вопросе беременности. Через три года после нашей свадьбы Гвен была готова заполнить фермерский дом, который мы сделали своим домой, детьми. Когда этого не произошло, мы начали волноваться. Оба были молоды, здоровы и счастливы. Это было главными требованиями.

Мы узнали, что это не наш случай, после визита к доктору. Эти новости сломали мою жену. Она ходила призраком самой себя, узнав, что единственное, чего Гвен всегда хотела, скорее всего, никогда не будет её. Она неделями плакала, и слёзы жены заставили меня пойти к человеку, которого я уже начал ненавидеть. Он практически изгнал меня, когда я отказался жениться на одобренной им женщине, а перед тем я не выбрал карьеру, которую он хотел. Я знал, что с определённой суммой денег, возможно всё. Он рассмеялся мне в лицо и сказал: «Если бы только у меня были деньги Скестфилдов».

Но год спустя, когда Гвен, вроде как, вышла из своего уныния, отчим показался с пятилетним мальчиком и уже оформленными бумагами на усыновление. Только отчим Декстер Крестфилд мог провернуть такое .Так мы стали родителями. Моя жена снова ожила, и мы были счастливы.

Мы оставались таковыми до прошлого года. Несколько недель после моего сорокалетия, когда я проснулся с чувством, которое не мог отогнать. Я не был счастлив. Мне не было грустно и гнева я не чувствовал, было лишь ощущение, что что-то потеряно. Появились сомнения и страхи, которых никогда не было в моей голове. Меня начали волновать вещи, на которые было плевать раньше, типа седого волоска, который появился ещё в тридцать пять лет. Или тот факт, что я был способен работать десять часов подряд и всё ещё мог легко пойти на раунд или два с Гвен перед тем, как отправиться спать. А сейчас это стало намного сложнее.

По-настоящему меня начало беспокоить то, что как бы сильно я не любил сына, когда у него будут дети, то в них будет течь не моя кровь. Я был единственным ребёнком в семье, единственным сыном и после меня никого не останется. Эта мысль не давала мне покоя, особенно когда Крис начал искать колледж. Она грызла меня, и я не мог рассказать об этом Гвен, моей жене, моему лучшему другу. Если кто-то и мог помочь мне пережить это, то это она, но в то же время такие чувства могли разрушить её, опустошить. Она бы решила, что виновата во всём, что я винил её, а это было не так — ни на секунду.

Я никогда не жалел, что связал свою жизнь с ней. Гвен — моя вторая половинка, и мне достаточно лишь быть рядом с ней. Я повторял себе это снова и снова, но жена чувствовала, как я всё больше отдаляюсь и закрываюсь от неё. Я отвлекал себя, связавшись с отчимом и заключив контракт с его коммерческим отделом. Это помогало абстрагироваться от всех недостатков, душащих меня. Гвен так любит меня, даже спустя столько лет я вижу любовь в её глазах, чувствую её в каждом прикосновении. Когда парни, состоящие в браке столько же, сколько и мы, рассказывали, что их жены отвернулись от них, кажутся обиженными, лишь терпят их присутствие, я смотрел на них так, словно они спятили.