А что, так можно было? (СИ)

На сайте школы вывесили красочное объявление о предстоящем мероприятии, в котором указали, что ждут всех выпускников и предлагают нарядиться в той тематике, которая была в год их выпуска. Поэтому вечеринка ожидалась пёстрая и отдающая безуминкой, в которой смешаются маскарад и дискотека восьмидесятых, Чикаго и Вудсток, восточные сказки и легенды дикого Запада, супергерои и суперагенты, пионеры и оскароносные звёзды… Зато Юля была рада, что не придётся бегать по магазинам в поисках вечернего платья. Она давно отвыкла тратить деньги на себя, предпочитая покупать только самое необходимое и функциональное. А платье для вечеринок явно к такому не относится. Как ни обидно, но Лена была права – Юля никуда не ходит, и носить ей это платье будет потом некуда. Она забрала из Эльфийской студии своё сценическое платье, и теперь оно висело прямо на дверце шкафа, ожидая своего часа, радуя юлькин взгляд и заставляя сердце немного притормаживать свой бег, замирая в ожидании и предвкушении. В этом платье Белка себе безумно нравилось. И хотя на её выпускном тема была другая, и Суворова уже не помнила, какая, но кто будет сравнивать списки? В эльфийском образе Юля была на той встрече выпускников, через два года после окончания выпуска, где начался их бурный роман с Константином Суворовым. И Юля с удивлением понимала, что сам факт этого совпадения больше не вызывает ни волнения, ни грусти. Просто факт, и всё. Она даже в какой-то момент поймала себя на мысли, что не думает, встретит ли на мероприятии самого Костю, и что будет делать, если да. Точнее, она буквально заставила себя подумать об этом. Но погоняв мысли, отбросила их. «Будет и будет, на месте разберусь». Такое отношение удивляло и саму Белку, и подружек, ведь обычно Юлия Белкина мало того, что предпочитала всё планировать и продумывать, так ещё и любила изводить себя раздумьями на любые темы. Но сейчас, в суете подготовки, Юлька обнаружила у себя внутри какого-то нового человека. Более лёгкого, более смелого, немного порывистого и очень-очень оптимистичного. Сначала Суворова не узнавала этого человека, а потом вдруг поняла, что это она и есть. Она, только та, которая была когда-то, до того, как её придавило тяжестью чужих оценок и требований. И та, юная и лёгкая Юля Белкина очень соскучилась по самой себе и была очень рада вернуться.

В день встречи выпускников по всему городу проходили последние звонки. Это тоже была традиция их школы – совмещать последний звонок утром с встречей выпускников прошлых лет вечером. Ленка приехала в восемь утра, с порога объявив о том, что ненавидит белые фартучки и банты, потому что половина сегодняшних одиннадцатиклассниц выглядят старше неё и совершенно не собираются ни уступать место в транспорте, ни вообще хоть как-то убраться с дороги шарообразного бегемота. Вместе с Ленкой на пороге нарисовался не только её безразмерный живот, которому не пожелали уступить дорогу, но и лёгкость, праздник и смех. Белявская вообще не умела долго удерживать негативные эмоции, быстро сдувалась и снова начинала фонтанировать жизнерадостностью и беззаботностью.

- Слушай, ну я понимаю, что уже не девочка, - щебетала Ленка, пока подруги завтракали. - Ещё когда Тёмку рожала, мне уже тогда сказали, что я припозднилась с первым! В 25 – и припозднилась. Да у нас ещё самих детство не переиграло. А уж с Алиской я вообще в консультации числилась, знаешь как? Старородящая! По этой логике я теперь вообще какая? Древнеродящая? Мумифицирующая? Динозаврородящая???

Подруги захохотали, вытирая слёзы. Ленка, охая и придерживая живот, сделала глоток чая и чуть не подавилась им от вопроса Юльки:

- А вы на УЗИ ж ходили? У тебя там точно ребёнок? – и, видя непонимающий взгляд Белявской, пояснила. - Ну, если динозаврородящая, то у тебя там…Яйцо!

И снова взрыв звонкого хохота разнёсся на всю квартиру. С Ленкой всегда, как помнила Юля, было именно так – с какой бы бедой не столкнулись подруги. Если они собирались «попить чаю и порыдать», то всё заканчивалось «выпить вина и поржать».