А что, так можно было? (СИ)

А ведь утром волшебства и в помине не было! Скорее, Юля могла бы подумать, что вокруг неё творится какая-то тёмная магия. Это если считать необъяснимой неприятностью новый букет с запиской от Кости и два пакета с любимыми Юлькой и Ильей роллами. И ещё одной запиской. Такой необычной. Всего несколько слов, но наполненных тонкой ностальгией и тоской, отчаянной просьбой и надеждой. «К чему слова, если мы всё сказали друг другу двадцать два года назад? Мои обещания в силе. А твои?». Юля долго вертела записку в руках, уперевшись невидящим взглядом в стену. Такая же стена была у неё и на сердце. Невозможно годами любить человека, растворяясь в нём без остатка, отдавая ему свою душу, прощая, а точнее – не замечая недостатки. Улыбаться, когда он забывает про твой день рождения. Смеяться, когда топчет злыми словами. Любоваться, когда хлещет равнодушным взглядом. Целовать, когда кусает недоверием. Обнимать, когда душит претензиями. В такие моменты умирает не тело. Умирает душа. Та часть, которая умеет любить без оглядки, прощать, мечтать, верить. Заменяет отмирающие участки сомнениями, обидами, а главное – разумом. И может, это было бы и неплохо, если б это не была та холодная часть разума, которая всегда видит только опасность, угрозу, грядущие проблемы и боль. Подмечает неприятные «звоночки» и требует постоянной настороженности. Забывает, что у счастья, как у здоровья – нет причины. Только у болезни и горя – есть. И этот холодный разум их хочет найти заранее, чтобы сразу отрезать, ампутировать вместе с надеждой, несущей только боль разочарования. Вот и ищет, ищет подтверждение своим страхам и недоверию.

Что же с ними стало? Почему мечты встретить старость вместе так легко рассыпались, как прогоревшая дотла деревяшка? Вскинули яркий сноп искр и растворились в темноте. Ведь Костя не был таким раньше. Он был лёгким и надёжным одновременно. Поддерживал, заботился. Любил. Да, несмотря ни на что, Юля точно знала, что бывший муж её любил. Это не было игрой или самообманом. И закрывать на это глаза, возводя его недостатки в абсолют, она не хотела и не имела права. Но потом… Когда всё пошло не так? Не может быть, что Костя просто так взял и изменился. Есть и её вина. И нет, Юля не думала, что надо было ещё больше любить, больше терпеть, больше стараться заслужить любовь в ответ. Скорее даже наоборот. Может, если б она не задвигала себя на задний план, не забыла про любовь к себе, то и муж бы не забыл? Иначе как объяснить его вспыхнувшее желание вернуться именно сейчас – когда Юле больше не нужно подтверждение собственной значимости в чужих глазах?

Юля всё гоняла эти мысли, искала ответ, машинально выполняя ежедневные бытовые заботы. Вместе с довольным Ильёй позавтракала роллами, отправила сына в школу, убрала постель, переоделась из халата в лёгкое домашнее платье, раз десять переставила букеты, не зная, где они будут смотреться гармонично. Выходило, что нигде. Как и эти записки и посылки от бывшего мужа. Наверное, они были бы приятны. Наверное, если Юля расскажет про них кому-то, то услышит что-то вроде «вау, вот это любовь». И что ещё надо? Действительно, ведь столько их связывает. И любовь, и память, и сын. Но, оказывается, надо! Надо, чтобы это было надо! А оно уже не надо. И что бы человек ни делал, это уже не важно, если он – не тот человек. Как бы он ни исправлялся, ни менялся – бесполезно. И как ему объяснить, что не нужно унижать себя и донимать её, - неизвестно. Поговорить ведь придётся. Ради всего, что было в прошлом, ради сына. Найти слова, убедить, не обидеть. Сохранить хотя бы видимость нейтрально-доброжелательного общения.

Юля сжала в руке телефон. Написать или позвонить? Первый порыв был, конечно, написать. Как любой современный человек, Юля давно отучилась звонить. Сначала – всегда сообщение. Для самых близких есть ещё голосовухи. Чтобы позвонить, надо иметь вескую причину и огромную силу воли. Гудки давили на нервы. Каждый новый звук всё сильней и сильней. И когда гудки сменились механическим голосом, Юля даже поймала волну облегчения – как будто получила отсрочку перед неприятным делом. Она хотя бы попыталась. Сделала всё, что могла. Вот теперь можно и сообщение написать. Но это позже.

«Что-то срочное? Не могу говорить».

Или всё-таки сейчас.

«Не срочно. Но я хотела узнать о»… - Юлины пальцы замерли над экраном. А может всё же проще было бы поговорить? Спросить в лоб – что всё это значит, Костенька? Как сложно подобрать слова, чтобы без интонации, только буквами, передать свою мысль. Юля выдохнула и всё же закончила. – «О том, как ты представляешь наши отношения. Ты не думаешь, что нам всё же придётся это обсудить?».