А дело было так…

— И без этого тоже никак? — уточнил я, наблюдая, как Додж набивает очередной сундук старинными рукописями типа «Наставления Агапита Благоразумного, яко с нечистью иноземной, что в краях диких обитает, разумную речь вести».

— Никак, — виновато пожал плечами Додж, покатившись дальше, — Совсем никак…

— Ну бывай тогда. Встретишь, случаем, Сигизмунда… ну мало ли, вдруг он тоже решит в джунглях погулять… передай привет.

— Всенепременно, всенепременно… — бормотал брат, даже не повернувшись в мою сторону.

Ну и ладно. А вдруг ему повезет. В конце концов, его тоже в самоубийцы назначили, только не так прямо, как меня, более завуалированно. Сомневаюсь, что отец его выпустит, хотя от Доджа всего можно ждать, этот лис в любую щель прокатится. В любом случае нам с ним не по пути.

А вот наконец и ворота… Ну все, прощай, дворец, да здравствует свобода! И спасибо тебе, дракон, если бы не ты, черта с два отец бы меня так просто на все четыре стороны отпустил. Ну хорошо, не четыре, а всего одну, но и этого уже после стольких лет заключения достаточно. Нет, конечно, я не сидел всю жизнь взаперти в четырех стенах — я ведь все же принц, меня народу положено время от времени показывать, причем желательно не в кандалах, а с веселой улыбкой на лице. Я честно старался. Улыбка, конечно, у меня не особо обворожительная, но если надо — хоть сутки подряд веселые рожи корчить буду, лишь бы во дворце лишний раз не сидеть. Но тогда за мной всегда наблюдали внимательные глаза отцовских лазутчиков — у нас лихого народа всегда хватало, кто за золото хоть королю-некроманту, хоть самому черту служить будут.

А теперь свобода! Те края, где дракон безобразничает, только формально нам принадлежат, на деле в молодости пару раз отец туда пробовал соваться… Чем дело закончилось — не знаю, вспоминать дела давно минувших дней он не любит, но ничего хорошего из той попытки не вышло. Мне бы туда только добраться живым и здоровым, а уж там… Впрочем, пока лучше помалкивать, а то мало ли кто мои мысли решит почитать. Есть одна интересная задумка, и если все пойдет по плану, то…

Конюшня — единственное нормальное место во дворце. Честно, будь моя воля, я бы тут с конями поселился, они и то лучше, чем я, живут. Светло, тепло, и воздух не такой затхлый — сказка, а не жизнь. Пробовал было отец дохлых коней оживить, да так толком ничего и не получилось — твари вышли тупые, медлительные, на ходу разваливаются. Махнул рукой, обычных пришлось завести. Ну и слава богу, а то как представлю, что пришлось бы через всю страну на дохлой кобыле скакать, мухи тучами летают, вонь несусветная, аж дрожь берет. К обычным-то зомби я привык — с рождения, так сказать, с мертвяками рядом живу, но ведь я привычный, а другие на первых порах пугаются… И чего, спрашивается, — зомби вообще мирный народ. Бояться живых стоит, таких, как мой отец, этот любого мертвяка стократ страшнее будет.

Рядом воет Буцефал, Дана зверюга, смесь коня, слона и носорога, к нему лучше не подходить. А вот и Малиновка. Моя, любимая, ну и что, что ростом не удалась и стать отнюдь не боевая, зато умная, с полуслова понимает. Я ее ни на каких Буцефалов не поменяю — а собственно говоря, мне такой обмен никто и не предложит. На колбасу пустить предлагали, это да, причем не раз, но разве можно так с друзьями поступать? Тем более другого коня у меня все равно нет, так что придется пользоваться тем, что дали и… И вовсе она не серо-буро-малиновая, а просто «экзотической маскировочной раскраски» — если придется в пустыне во время дождя под сугробом прятаться, там мою Малиновку точно никто не заметит.

Ну же, давай, зверь, скачи как ураган… Как ветер… Как ветерок… Хорошо, просто скачи. Ну хорошо, можешь не скакать, но хотя бы с места соизволишь сдвинуться? Или ты думаешь, я тебе просто так на спину залез, больше посидеть негде? Ладно, уговорила — если ехать на тебе не получится, то, может, хоть мешок мой понесешь? Не хочешь? Ладно, понесу на себе. Но хоть рядом со мной пойдешь? Компанию, так сказать, составить. Я тебя сахаром угощу…

А вот на это Малиновка всегда готова! Я же говорил, умная кобыла, а еще она по деревьям лазить умеет. Честно, сам видел — к ней как-то дворняга сзади подкралась, тявкнула, так моя Малиновка взлетела на сосну! Едва снял. А вот воды боится и плавать не умеет — ну и правильно, кто его знает, что там, в глубинах, скрывается, вдруг еще вылезет Чудо-Юдо и утащит на дно.

На выходе из конюшни Малиновка заартачилась ни шагу больше не желает ступить, рычит, стучит копытами, будто и не лошадь вовсе, а хищник какой. Вот ведь умный зверь — понимает, что путь нам длинный предстоит, тяжелый, так что пришлось себе на спину еще мешок овса взвалить. Сразу успокоилась, послушной стала, знает, зараза, что хозяин ее в обиду не даст, вдет за мной, и глаза такие добрые-добрые…