А до Берлина было так далеко

И надо сказать, что, как только был получен приказ о предстоящем марше, военный комиссар дивизии старший батальонный комиссар Д. С. Чечельницкий, политотдел и его начальник старший политрук Федор Яковлевич Сурмилов за короткое время сумели провести ряд мероприятий по политическому обеспечению марша и предстоящего боя. В подразделениях состоялись накоротке партийные и комсомольские собрания, прошли митинги. Агитаторы и пропагандисты ознакомили личный состав с положением наших войск под Киевом, разъяснили, что от успешных действий дивизии в какой-то мере зависит судьба этого города. На собраниях и митингах, во время бесед речь шла о важности маскировки, об особенностях встречного боя, много говорилось о тактике борьбы против вражеских танков. Многие бойцы просили зачислить их в формируемые команды истребителей танков. Вскоре с личным составом команд были проведены практические занятия.

Мне довелось присутствовать на беседе, которую проводил инструктор политотдела дивизии старший политрук Качанов в артиллерийском дивизионе. Умели наши пропагандисты находить нужные, идущие из глубины души слова. Такие слова не оставляли слушателей равнодушными, брали за сердце, вызывали нужную ответную реакцию. На лесной поляне, где вокруг политрука сидели человек сорок артиллеристов, стояла напряженная тишина, даже ветер стих, словно опасаясь помешать беседе. Старший политрук полностью завладел вниманием слушателей. Качанов рассказывал о Киеве, его месте в истории Русского и Советского государства. Нет, это не был школьный урок истории и географии. Инструктор политотдела просто рассказал, что всего дважды, во время отпуска, летом, вот в такую же пору, как сейчас, он приезжал в Киев, ходил по его музеям, проспектам и бульварам, побывал на заводе "Арсенал", плавал на прогулочном катере по Днепру.

- Много я поездил по нашей стране, - говорил Качанов, - был в центре России, в Сибири, Средней Азии, на Дальнем Востоке. Огромная и красивая у нас страна, что говорить! Но верьте мне, товарищи, красивее города, чем Киев, я не видел. И вот когда думаю, что такую нашу красоту может захватить фашист, я говорю: нет, тысячу раз нет! Легче сложить голову, чем позволить гитлеровцам надругаться над городом, который многие века строили и укрепляли наши люди...

Меня самого взволновали слова Качанова. "Почему? - мысленно спросил я себя.-Да потому, что они искренни, и потому, что Качанов нашел дорожку к сердцу слушателей..."

Между тем штаб работал с предельной нагрузкой. Не было ни минуты, чтобы передохнуть. Однако к указанному сроку все было готово, можно отправляться в путь. В ночь на 20 июля части дивизии оставили место сосредоточения в лесу под Корсунью и начали марш на восток. Ночь выдалась темная, и это облегчало нашу задачу - противнику трудно было обнаружить передвижение дивизии.

Боевой порядок на марше мы построили с таким расчетом, чтобы в любой момент части могли развернуться и вступить в бой. Впереди колонн, которые следовали параллельно по двум дорогам, шли разведчики, за ними - походное боевое охранение. Артиллерию поставили впереди главных сил на случай внезапного нападения вражеских танков.

Нашим соседом справа была 227-я стрелковая дивизия полковника Е. Ф. Макарчука, которая двигалась в направлении Богуслава. Левее шла 212-я стрелковая дивизия полковника В. В. Бардина, но с ней мы не имели локтевой связи, и здесь фланг наш был, по существу, оголен. Это заставило обратить особое внимание на прикрытие этого фланга. По приказанию командира дивизии туда на машинах была выслана разведывательная группа с задачей вести активную разведку. В случае появления противника 884-й стрелковый полк имел задачу обеспечить левый фланг.

Есть что-то таинственное, волнующее в ночном движении больших людских масс. Я вглядывался в едва заметную в темноте нескончаемую ленту колонны и думал, как велики те идеи, то дело, которые объединили людей, повели их в непроглядную ночь по безбрежной степи, навстречу смертельной опасности...

В течение всей ночи строго соблюдалась дисциплина марша: над колоннами ни разу не вспыхнул огонек папиросы, не слышно было разговоров - только тихие команды, которые столь же тихо передавались по колонне, да изредка скрип колес повозок.

Разведчики время от времени подъезжали к штабной колонне и докладывали обстановку. Собственно, содержание всех докладов сводилось к одному: путь свободен, противника впереди нет. Неприятное сообщение разведчика принесли лишь на рассвете, когда главная колонна, в которой следовал штаб, достигла намеченного командованием рубежа. Поднявшись на возвышенность в тот ранний утренний час, мы увидели пшеничное поле, краями уходившее за горизонт. По дороге, рассекавшей поле, на большой скорости мчалась эмка. Подъехав к колонне, она резко затормозила, из нее выскочил капитан Тараканов, командир разведывательного батальона нашей дивизии. Подбежав к генералу Куликову, он доложил: