А до Берлина было так далеко...

Здесь, на реке Ольшанка, нам требовалось стоять насмерть. Надеяться не на кого. Если фашисты сомнут дивизию, они ворвутся в Черкассы, взорвут переправы, перекроют последний путь на левый берег. Этого допустить нельзя.

Задача предельно ясна, и командиры, политработники, коммунисты довели ее до каждого красноармейца. И опять я убедился в могучем влиянии партийного слова. Оно вдохнуло в людей силы, которых, казалось, уже и нет. И опять, как и прежде, после четырех-пяти часов работы, работы со сжатыми зубами, берег реки перерезали окопы в полный профиль, опять орудия надели зеленый маскарадный костюм и глядели своими жерлами туда, откуда следовало ожидать фашистов.

Я осмотрел позиции Двух полков и не сделал замечаний: все было сделано так, как подсказывал нам опыт войны. Да, война научила нас вгрызаться в землю, прикрываться ее надежной грудью.

Хорошо поработали саперы. Так или иначе, дороги, ведущие на Черкассы, начинались у моста через Ольшанку, и это облегчало задачу, подсказывало, где установить минные поля. Особенно плотно саперы начинили минами дорогу из села Драбовка в направлении села Мошны, по которой, как предполагалось, пойдет противник. Эта дорога была покрыта гравием и почти не раскисла после дождя.

Бой в тот день начался необычно. В высоком полуденном небе появилась группа «юнкерсов» — до десятка машин в сопровождении звена «мессершмиттов». Не долетая до Ольшанки, они рванулись вниз и пошли бреющим полетом. Тотчас же последовало несколько взрывов, слившихся в один продолжительный грохот. Летчики бомбили мост через реку. Фашисты рассчитывали запереть нашу дивизию на левом берегу Ольшанки и здесь разгромить ее силами 57-й дивизии вермахта. Но гитлеровцы и на этот раз просчитались. Во-первых, к тому времени части дивизии уже переправились через реку, а во-вторых, несмотря на все старания, мост фашистам разрушить не удалось. Три раза они делали заходы на него, сбросили, по всей видимости, не менее полсотни бомб, а мост стоял точно заколдованный.

Красноармейцы посмеивались над незадачливыми фашистскими пилотами:

— А еще асы!

— В белый свет как в копеечку.

— За такую бомбежку кормить не стоит. Дармоеды!

Только окончилась бомбежка, как прискакал посыльный от капитана Тараканова. Он сообщил, что до трех рот немцев на мотоциклах прорвались через боевые порядки разведбатальона и направились в сторону села Мошны. Действительно, примерно через полчаса показалась колонна мотоциклистов. Фашисты ехали осторожно. Остановятся, постоят минуту-другую, осмотрят местность, затем делают бросок на километр-полтора и снова все повторяют в той же последовательности.

«Посбивали мы с вас спесь, сволочи. Поняли теперь, что это не Бельгия или Люксембург. Здесь и пулю можно получить», — подумалось мне, когда я глядел на осторожничавших мотоциклистов. Не доезжая до реки, мотоциклисты повернули обратно и скрылись в лесу. На смену им из леса показалась колонна танков. За ними наступала пехота.

Мы с Куликовым и Самсоненко были на КП. Генерал, разглядывая в бинокль вражескую колонну, спросил полковника Самсоненко:

— Иосиф Иосифович, как пушкари, выстоят? Не сомнут их немцы?

— Там, товарищ генерал, тринадцать орудий. Все поставлены на прямую наводку. Отобьются.

И как бы в подтверждение оптимистичных прогнозов начальника артиллерии пушкари дали залп, причем довольно меткий. Снаряды угодили в первые четыре машины и вывели их из строя. Это тем не менее не обескуражило фашистов. Они развернулись и продолжили атаку.

Бой сложился для дивизии довольно тяжело и драматично. Силы наши были на исходе, приходилось экономить снаряды и стрелять лишь наверняка, ибо на каждое орудие оставалось не более чем по пять — десять снарядов. Спасла нас нерешительность противника. После того как загорелись от артогня еще пять машин, фашисты увели танки в лес. Если бы они этого не сделали, то их оставшиеся боевые машины наверняка ворвались бы па мост и захватили его: снаряды у нас к тому времени уже кончились. Когда же гитлеровцы, подтянув резервы, снова нас атаковали, по приказу полковника Самсоненко на батареи уже доставили НЗ. Он расходовал свой последний запас, но другого выхода не было. И это нас спасло, позволило отбить и третью атаку танков. В тот день были минуты, когда думалось, что наступает катастрофа, что все летит в тартарары, что река Ольшанка станет бессловесным свидетелем гибели 196-й стрелковой дивизии. Но героизм и мужество наших людей выручили и сейчас. Низкий, земной им поклон за это!

А случилось вот что. До роты немецкой пехоты прорвались к мосту и захватили его. Наше подразделение вынуждено было отойти. В этот критический момент командир полка Кобжев поднял один из своих батальонов в контратаку. Удар пришелся во фланг фашистскому подразделению. Контратаковали наши бойцы отчаянно, вид их был страшен, и это парализовало волю противника. Гитлеровцы побежали, а ведь взятие моста обошлось им очень дорого. Правильно говорится, что смелость города берет. И не только. Она подавляет психику противника, обезоруживает его, делает слабым.