...А до смерти целая жизнь

Сегодня ребята, наши шоферки, привезли письмо от вас. С ними же отправляю свое письмишко. Жизнь бежит по-прежнему в работе «на благо общества». Изредка хожу в наряды на кухню, «поправляю здоровье». Кухонный наряд не такая уж страшная вещь, как некоторые думают. Говорят, я даже поправился за эти семь месяцев.

А променаду прочим, у нас в лаборатории тоже завелась такая скотинка под названием «кот». Точнее — котенок. Серый, истинно сибирский. Правда, тощеват немного был поначалу, но теперь поправился. Игривый стал до ужасти. А раньше ходил как в воду опущенный. Любимое наше занятие теперь — привязывать ему к хвосту бумажку и смотреть, как он «крутится вокруг себя на четвереньках» — так, кажись, у классиков графомании сказано. Вообще кот шалдный. Два раза удирал неизвестно куда, но мы его исправно ловили. Сегодня засекли в столовой. У нас не жрет, а в столовую ходит. Исправный, оказывается, кот. Сейчас тоже где-то в бегах. Ничего, мы его к дисциплине приучим. Будет он у нас становиться и на утренний осмотр и на вечернюю поверку. А станет безобразить — посадим на «губу».

Вот он, стервец, кстати и пришел. Сидит у меня на коленях, ловит лапой авторучку и нежно кусает мой мизинец.

«Я, кот, шлю вам привет», — за пять минут я при помощи его правой лапы выдавил из него это признание. Почерк у него не очень-то, но ничего, ему не ротным писарем быть. Мы из него сделаем электрика-высоковольтника. Будет по опорам без пояса лазать…

Позавчера получил письмо от Гоши. Пишет, что командир «грозится» отпустить его на экзамены. Хорошо бы.

Вчера вечером случилась одна приятная вещь. От нечего делать решил сбегать в кино к строителям и не прогадал. В киножурнале «Новости дня» представлен был мне во всей красоте своей универмаг «Пермь». Сначала увидел на темном фоне эти бесподобные пять букв, которые видны с Комсомольского проспекта. Вылупил глаза, приподнял очки. И не верил, пока диктор не заявил авторитетно, что в Перми открылся новый универмаг. Прошелся по этажам, побеседовал с продавцами, спустился вниз, в заветный уголок, где торгуют Бахусом, и, будь кадр подлиннее, выпил бы прямо из горлышка бутылочку «Варны». Не успел…

А вообще говоря, посмотрел на эту малую частичку Перми — и будто дома побывал. Ей-ей».

«4 августа.

Очень может быть, что энное количество времени не смогу вам писать. Так что не пужайтесь. Сам не знаю точно, когда еще предоставится возможность черкнуть вам.

Последняя новость: наш кот, о котором писал в предыдущем письме, сбег. Найду и высеку. Плюс к тому будет три дня сидеть у меня на сухом пайке. Я ему покажу службу.

Все пока. Спешу. Еще раз «упреждаю»: не бойтесь, что не будет писем от меня некоторое время. Служба.

Ваш Саша».

«10 августа.

Вчера с утра ездили на рыбалку и вернулись сегодня вечером. Отдохнули славно. Поймали две дюжины карасей, одного сома, ни одной лягушки и одного… поросенка. Прогуливалось рядом с нами стадо — коровы со свиньями, — и одному поросю до смерти понравилась наша машина. Трется около, хрюкает, одним словом, просится на солонину. Мы пощадили его молодость и оставили пастись, а сами поехали на соседнее озеро (около 1,5 километра). Приехали, вылезли из машины, а эта божья душа уже трется о колесо. Посадили в кузов, и тут он так завизжал, что эхо 12 раз в сопках откликнулось. Пришлось выкинуть. Но на этом подлая хрюшка не кончила нас разыгрывать. Когда ехали через деревню, она неслась за машиной, откидывая вбок задние ноги и повизгивая. Если она и сейчас бежит по нашему следу, то за ночь может покрыть эти сорок километров и утром предстать пред наши очи.

Я думаю, это переодетый Мефистофель.

У меня к вам, други, есть просьба: на досуге присмотрите для меня подходящие очки, а то эти совсем разваливаются. Оглобля левая отлетает по старой трещине уже десятый раз. Я уж и арматуру паял, и клеил эпоксидной смолой — ничего не помогает. Но дело это не спешное: если нет подходящей оправы и стекол, вы не спешите, а если даже и найдете все это, не высылайте, а держите про запас… Можно считать, договорились?

Вы уже дважды спрашивали о моем «некурении»: будьте спокойны. Как порешили, так и сделали».

«30 августа.

Извините за долгое молчание: все не было подходящей минуты написать вам. Да и это письмо не будет длинным. Работы, как всегда, больше, чем нужно для того, чтобы не забыть, что такое работа. В общем, в пределах нормы.

Большое спасибо за посылку: я и мои други остались высокого мнения о ее содержании…»

«23 сентября.

Вот так, стало быть. Опять долгонько вам не писал. Не бойтесь. Все в порядке. Последнее письмо от вас было пять дней назад. Папу благодарю за «Практикум по красноречию» (вырезки из «Недели»), а маму за заботу насчет теплого белья. И сразу же отвечаю, что касаемо теплого белья, то этого вопроса не касайтесь, дабы не было касательства. А ежели по-русски, то так: зимы у нас, ежели судить по прошлой, верно — теплом не балуют, но белье теплое на зиму дают, значит, и высылать его не порывайтесь. Вот такие вот дела.