А другого глобуса у вас нет?..

Холодильник, однако, гудит, электричество поступает — ну, и счета за это электричество тоже идут. Компания электрическая Имельде уже и не счета слать стало, а просьбы слезные. И ведь, говорят, набежало-то уж 215 000 долларов. Для вас не деньги, а смех — а для нас не очень, как мы есть кооператив, и членам его, подвластному то есть вам народу, кормиться с чего-то надо. А то ведь уже электрикам зарплату платить нечем, а это чревато.

А уж когда мадам Маркос и тут ухом не повела нимало, постановила компания энергию отключить. Раз, говорят, у него семейка такaя жлобская, так пущай, говорят, и воняет.

Развонялась, однако, Имельда — и на весь белый свет. Таких, сказала, огромных денег, чтобы аж такие счета оплачивать, у нее нет. Да и зарплата в парламенте совсем никудышная. А вот эта акция бесчеловечная — чтобы ее муж и благодетель всего филиппинского народа провонял бесповоротно — есть не просто «очередное преследование семьи», но и «сведение счетов с мертвецом».

Она, надо сказать, и прежде на предмет собственной бедности расстраивалась. Еще в изгнании пребывая — не в Сибири, правда, а на одном из Гавайских островов — вот так же душу изливала на предмет несправедливости людской, прорыдав в одном интервью: «Наш прекрасный остров для нас хуже Алькатраса (знаменитой американской тюрьмы). В Алькатрасе хоть кормят, да и жилье бесплатное…»

(И вот ведь что очень характерно: жалобы слезные таких людей на безденежье. Я как-то в одной передаче заокеанской годков несколько тому назад слушал интервью с одним бывшим президентом одной бывшей — и очень большой — страны. Так он тоже плакался навзрыд, что живет-де с женой то ли в трех-, то ли в четырехкомнатной квартире. И что, дескать, какая же это жизнь, если даже и книжки все разместить никак не удается. Последнее заявление меня несколько и удивило — по прежним речам его таким уж шибко начитанным он мне не представлялся. Но это так, кстати.)

Тут еще заметить надо, что, на жалобы не взирая, пыталось все-таки упрямое филиппинское правительство с Имельды уворованные семейством деньги возвернуть. Аж пятьдесят четыре дела заведено было — мурыжили мадам и так, и эдак. Но у Имельды своя — и до чего же славная — версия событий на этот счет имелась.

Никаких народных денег, сказала, ни Фердинанд-муженек, ни тем более она в жисть не воровали. А состояние семейное, которое и впрямь миллиардами исчисляется, очень даже благородное происхождение имеет. Дескать, когда юный еще Фердинанд в лесах против японцев партизанил, наткнулся он на сокровища, зарытые страшным самурайским генералом Томоюки Ямашита в джунглях. И пометив местечко это, после войны к нему вернулся, да клад-то и выкопал. (Ежели англичане в своих подсчетах не сильно ошиблись, так это, похоже, и не сундучок одинокий должен был быть — миллион с лишним килограмм все-таки…) Так вот, значит, и разбогатели — самым что ни на есть трудовым образом. (Эта история и об интеллектуальных способностях власть предержащих особей говорит немало — совсем по психиатрической части рассказ.)

Ну, понятно, тут даже народ, в массе своей доверчивый, некоторое недоверие проявил. Но делу тому конца не видать, потому как история со статистикой показывают, что упереть из казны во все века было делом обычным. А вот чтобы в казну возвернуть — это уж за всю обозримую историю на пальцах пересчитать несложно.

Что же до объяснений фантастических, так случаются еще и не такие. В 1993 году в Бразилии стали ихнего депутата парламента Жоао Алвеша раскручивать на предмет нетрудовых доходов. Как-то уж он насобирал 51 миллион долларов, в народном представительстве сидючи. При зарплате тамошних законодателей весьма скромной, которая и сотой части его состояния за пять депутатских лет не покрыла бы.

Ну, вытащили его на комиссию соответствующую. Откуда, спрашивают, деньги-то? А он, глазом не моргнув: в лотерею, говорит, играл успешно.

Комиссия вариант проверила — не получается. В списках тех счастливцев, что главные — по миллиону и более — призы брали, нашего парламентария нигде не оказалось. Он тогда подумал и уточнил: а я, говорит, по маленькой выигрывал. Там сотню, там тыщонку, а там, глядишь, и две. Стоп, они говорят, так это ж сколько раз надо было так-то выигрывать? А он еще раз подумал, что-то там в уме посчитал и доложил: всего-то 24 000 раз. (До сих пор голову ломаю, почему он именно к этой цифири пришел.)

И никакая скорая помощь тут же не приехала. Никто ее не вызывал по этому случаю. Скорее всего, потому что прав был великий американский писатель Марк Твен насчет того, что «депутат» и «идиот», в общем-то, синонимы. В комиссии той парламентской кто сидел-то, не тот же самый человеческий материал, что ли?

Нет, братцы, это вот правило золотое — чтобы непременно брать при казне или даже просто у власти сидючи — никто не отменял и не собирается. И история против такой отмены возражает, и сама этих людишек при власти биология. Это как нам с вами не дышать.