А другого глобуса у вас нет?..

Я лишь со своей стороны отмечу, что слово, вскользь нами пару раз задействованное, каким-то нежным камертоном на каждую из этих историй во мне откликалось. Находясь, стало быть, с представленными ситуациями в определенной гармонии.

Одно– единственное слово: ПРИЗВАНИЕ.

И тут уже вопрос для меня будет десятый, каким образом к доминанте этой среда либо генетика приложились. Потому что иные тут сферы в игре – высокой спиритуальности. Ибо – призвание. Зов, то есть, души. Стратегическая жизненная позиция. С последующей, конечно, самореализацией – это уж как водится.

Химически чистым вариантом этой ситуации представляется мне история трех приятелей-воров, проживавших в Расселвиле, штат Арканзас. Все трое явно были не из тех, что к зову души глухими остаются и таланты свои подленько в землю зарывают. И в профессии своей избранной трудились они на полный рабочий день – всю, понятное дело, пятидневку.

И вот воров, конечно, много. Но та троица выделялась своим, я бы сказал, онтологическим даже отношением к многократно упомянутому призванию. Так они себе постановили, чтобы жизнь свою ни одной честно приобретенною вещью не запятнать. Ни в самой то есть малости. Без унижающих человеческое достоинство компромиссов.

Ну, оно понятно, вор, даже и такой убежденный, попадаться хотя бы время от времени должен. Попалась и эта слаженная бригада. И вот какая картина при раскрутке дела ихнего обнаружилась.

Жили они себе в собственном, всем троим принадлежавшем доме. В хорошем, между прочим, доме. Не какая-то там хаза была – жилище. Три спальни – по штуке на брата, гостиная, кухня, подвал оборудованный. Ванных комнат две – с двумя же сортирами.

И все до гвоздика, до крючочка в том доме волшебном было – ворованное. ВСЕ. Балки, доски, черепица, фанера, обои, краны, унитазы, вешалки, ручки дверные. А равно и внутри: мебель, электроника, телефоны, даже чашки чайные с ложечками. До последнего поганого веника включительно. Не говоря, конечно, об одежде с обувью – это уже само собой подразумевалось.

И если это не верность единожды принятому на себя долгу, если это не страстное своему призванию служение, если это не громогласный отклик на зов собственной души – то я уж и не знаю. Пусть мне тогда попробуют вот эдакий рыцарский роман занюханной средой объяснить.

Эх, ребята, сколь еще можно было бы о предмете этом толковать… Я уж и жалею, что отдельную книгу об ихнем брате не затеял. А так – сами понимаете, что формат обязывает. Еще ведь по плану и про тех, что по другую сторону шахматной доски, рассказать полагается.

Что, опять-таки, в какой-то мере утешает. Ибо, как нельзя рассказать о воре с бандитом, не поминая полицию – так ведь, соответственно, и наоборот. Так что с кем другим – а с уголовником нашим мы еще всенепременно встретимся.

Но прощаясь с ним, так сказать, в принципе – хочу я все-таки сделать это если и не на ноте сострадания («о бедном воришке замолвите слово»), то, во всяком случае, понимания. Которое у нас возникнуть должно в результате некоторых вполне бесстрастных сравнений.

Вот ведь до чего грозная картина – банк, кассир, руками дрожащими купюры отсчитывающий, посетители, от страха онемевшие. И он – мрачная фигура с пистолетом в не ведающей жалости длани, в маске или без. Руки вверх – и деньги на бочку.

Все так – и все правда. А вот вам и филейный такой кусочек на другую чашу весов. В той самой Америке, которой мы тут в основном – так уж оно получилось – занимались, такую вот статистику подбили. В результате мошенничества и приворовывания самих же банковских работников (включая, конечно, и того с дрожащими руками кассира) в Соединенных Штатах в период с 1950 по 1971 год по миру пошло… СТО БАНКОВ. Рухнув в самое тотальное – и совсем не «левое», а очень даже настоящее – банкротство. И я тут не к тому, чтобы того Робин Гуда с пистолетом оправдывать – но по их, грабителей, вине ни один банк до сих пор не сгорел.

И если мало – так вот вам еще. Это уже в наши с вами девяностые. За произвольно выбранный шестимесячный период коммерческие банки в тех же Штатах потеряли в ПЯТЬ раз больше опять-таки от внутреннего приворовывания и мошенничества, чем от всех вместе взятых ограблений.

«О бедном воришке замолвите слово…» Вот оно, слово. Веское слово науки статистики. И не в том оно, конечно, тут плане, что он уже вовсе и не вор, но в том, что именно так и есть – воришка. А воры – или еще точнее ворюги – себе и дальше, полицией спасенные, трудятся.

Да и в целом о воровском да бандитском их племени сказать можно. Потому что – ну что они, в самом-то деле, за мелочь? В сравнении с нами, приличными и благообразными людьми? И вы особо не спешите так кровью-то наливаться, я ведь таковских девственниц тоже видал. Я вот вам лучше про «шоплифтинг» напомню, как и обещал. Про тот самый процесс, когда за какой-то товар человек в магазине кассиру платит, а про какой-то – вроде как забывает.