А двойня – повод для знакомства?

Молодой врач побледнел и осунулся. Да, слухи по больнице распространяются еще быстрее, чем при полной анархии. А еще в коридорах камеры стоят, и одна из них располагается на удивление близко именно к этой палате.

Я уже хотела продолжить, как дверь в кабинет распахнулась – и вошла она…

Глава 8. Вика

Мария Сергеевна была холодна и собранна. Ее бешеное раздражение я заметила лишь по потемневшим радужкам. Вместо аквамариновых, как обычно, глаза начальницы казались едва ли не темно-синими.

Я поежилась, но почему-то стало намного спокойнее. Она не будет орать и топать ногами. Или уволит, или премию даст. И хотелось бы второе. Положа руку на сердце, своими действиями я сегодня спасла девушку и ее будущего малыша.

Если дадут закончить начатое и довести ее до родов, обязательно все будет хорошо. Уверена в этом. Точнее, если в чем я и была уверена, то в себе и своем профессионализме. Что бы там ни орал Милославский, за принятые решения всегда отвечаю в полном объеме.

Стоит только посмотреть на любую из моих дочерей.

– Милославский, ты совсем ошалел? Я тебя предупреждала, чтобы заканчивал свою историю. Мне Регине позвонить? Давно мозги бывшая жена не промывала?

Он поежился, а я удивилась. Если честно, подобное панибратство видела в клинике впервые. Обычно тут царит идеальная дисциплина и все стараются быть максимально вежливыми.

А тут на тебе. Сама Мария Сергеевна отчитывает, да еще и переходит на личности. Чудеса, да и только. И пока я сидела с полуоткрытым ртом, стараясь не пялиться на эту парочку, Игнат окончательно вжался в кресло. Как чувствовал. Дошла очередь и до него.

– Игнат Валерьевич, я и так пошла на уступки, взяв вас. Исключительный талант по части гинекологии с легкостью можно нивелировать неадекватным отношением к пациентам. Что на вас нашло? Или честно признаетесь, в чем дело, или до свидания.

Жестко она. Внезапно захотелось выйти. Кажется, тут начинаются разговоры не для моих ушей, но не спрашивать же разрешения? Вот и пришлось притворяться мебелью. Тем временем парень, сконфузившись, пролепетал:

– Прошу прощения, я не сдержался. Эта девушка понятия не имеет о последствиях осложненной беременности на фоне приема контрацептивов. И какова потом жизнь с ребенком-инвалидом.

– А вы, значит, имеете?

– Имею.

В комнате повисла звенящая тишина. Не знаю почему, но стало так неудобно, что я покраснела до корней волос. Такого как-то не ожидала. Но этого нельзя было сказать про завотделением. Единственным, кто не смутился прозвучавшим откровением, был он.

Но Мария Сергеевна недолго пребывала в растерянности. Буквально через минуту сверкнула своими удивительными глазами в сторону Игната и командным голосом заявила:

– Месяц работы со штатным психологом. И жену приводите, ей два месяца. За счет клиники. Пока он не выдаст мне заключение о готовности к работе, чтобы возле пациентов я вас не видела. А потом год на испытательном сроке. Свободны.

Сказано это было таким тоном, что подскочила и я. Можно мне тоже уйти? Но взгляд начальницы и вопросительно вздернутая бровь усадили меня обратно. Как только дверь за ошарашенным Игнатом закрылась, Мария Сергеевна продолжила:

– Если бы не твои золотые руки, гнала бы в шею. Папаша хренов. И сына твоего. Валера, какого лешего? Почему она, – рука женщины указала в мою сторону, – должна дерьмо за вами подтирать, да еще выслушивать всякую ересь?

Я выдохнула. Не уволят. Но внутренне съежилась. Ситуация напомнила мне разборки родителей. Я узнала, что беременна двойней, практически сразу. Мать очень испугалась да на эмоциях брякнула про аборт.

Мой спокойный, как удав, отец, истинный глава семьи (до рождения двойняшек, разумеется), человек, который в жизни голоса ни на кого не повышал, дипломированный аналитик, в прошлом военный… В общем, таких оров наша квартира еще не слыхивала.

Называется, сорвались. Оба. И виновата в этом была блудная дочь, решившая, что она достаточно взрослая для перепихона с незнакомцем. Каким бы он крутым ни был.

При воспоминании о супермене, как всегда, перед глазами появился накачанный торс со смазанной буквой S и сильные руки, ласкавшие тело. Да сколько можно! Пять лет прошло! Я мать двоих детей!

Снова сама на себя разозлилась. Что-то в последнее время стала частенько вспоминать его. Даже слишком. Пора с этим завязывать, а то еще чего натворю…

– Виктория Егоровна! Ау! Вызывает Земля!

Удивленно посмотрела на раздраженного руководителя и покраснела. Одни неприятности от отца моих детей. Даже здесь незримо продолжает бесить и вставлять палки в колеса. У-у-у! Ненавижу.

Сконфузилась и пролепетала:

– Прошу прощения, Мария Сергеевна, задумалась о превратностях бытия.

Та прищурилась и неожиданно выдала:

– А мне казалось, что о разврате вы думали, Виктория Егоровна. Но вообще дело молодое, думайте. Можете даже практиковать. Для здоровья полезно и позволяет характер в тонусе держать.