А. Е. Ферсман

На лекциях Вернадского шла речь и о различиях существования минералов и живых организмов. Все живое обладает одним особым качеством неповторимостью.

Неповторима каждая особь, неповторим вид или сообщество. За миллионы лет геологической истории пе было случая, чтобы вымерший вид возродился вновь. Эволюция жизни необратима.

В мире минералов господствуют замкнутые циклы, круговые системы химических изменений. Они постоянно повторяются. Минеральные виды древних эпох точно такие же, как более молодые или даже современные.

Минерал следует изучать на всех стадиях его существования, а не только тогда, когда он приобретает устойчивую структуру, становится «камнем». Надо постигать роль минерала в общей жизни Земли и его зависимость от внешней среды. Чем точнее такое знание, тем легче искать минералы, месторождения полезпых ископаемых…

И все-таки дело обстоит не так просто. Вернадский пе удовлетворяется определением наиболее общей закономерности. Мысль его идет дальше, глубже. Для некоторых минералов были эпохи «расцвета», широкого распространения. Например, для накопления калийной и поваренной солей особенно благоприятным временем был пермский период, а также более древний кембрийский и сравнительно молодая кайнозойская эра. Очень неравномерно в геологической истории накапливался и каменный уголь. Причины подобных явлений неизвестны.

Захватывающими были лекции Вернадского по истории развития физико-химических и геологических наук в повое время. Для него история науки не была подобием окаменелости, остающейся неизменной веками. Он утверждал: каждая эпоха по-новому осмысливает прошлое!

Воссоздание хода научной мысли было для Вернадского пе самоцелью. Он выяснял законы научного познания. История науки была для него орудием познания нового.

Он учил не просто науке или истории науки. Он стремился выработать у слушателей научное мировоззрение, особый взгляд на природу, основанный на фактах, опытах, наблюдениях, обобщениях.

Наука — коллективное творение. Опа созидается усилиями тысячей тысяч специалистов, и не только ученых.

Научпое знание развивается не в абсолютном пространство, а в определенной социальной среде, в неразрывной связи с другими проявлениями человеческого духа, с прогрессом техники и промышленности, с уровнем знаний и заблуждениями определенной исторической эпохи. И вновь проблема решается пе так просто. Научное творчество остается достоянием и достижением личности. Нс безликие, однообразные массы научных работников движутся по магистральным направлениям в мире знаний. Требуются яркие, одаренные, вдохновенные, целеустремленные личности, идущие непроторенными путями, открывающие новое.

Идеи отдельных мыслителей оставались пе понятыми современниками. Порой проходили сотни лет, пока эти достижения становились достоянием науки, философии, техники. Новое знание вырабатывают не машины, а незаурядные, оригинальные личности. Так говорил Вернадский.

Мысли Вернадского не блестели ярко и быстро угасающе, как искры или падающие звезды. Они, словно семена, проникали в глубины разума и там расцветали. Они заставляли вновь и вновь обдумывать проблемы, сомневаться и искать, чтобы стать наконец твоими собственными, глубоко прочувствованными убеждениями.

Влияние Вернадского на Ферсмана было огромным.

В начале 1941 года, вспоминая зарождение в нашей стране учения о химической жизни Земли, Александр Евгеньевич говорил:

«Так складывались наши представления, скажем вернее, — наши научные мечты, когда тридцать лет тому назад, в старом здании Московского университета вокруг профессора В. И. Вернадского зажигался огонь новых исканий, полных веры в науку и жизнь.

И в стенах минералогического кабинета… зародились новые вехи новой науки и, вдохновляемые творческими порывами Владимира Ивановича, рождались и новые научные течения, и новые люди, и новые пути смелых исканий».[4]

УНИВЕРСИТЕТ

Вся история науки на каждом шагу показывает, что отдельные личности были более правы в своих утверждениях, чем целые корпорации ученых или сотни и тысячи исследователей, придерживавшихся господствующих взглядов.

В. И. Вернадский

Студенческая пора была для Александра Ферсмана одухотворена самостоятельными научными исследованиями, стремлением не только узнать известное, но и вторгнуться мыслью в неведомое.

В Московском университете Ферсман стал геологом.

И хотя учился там недолго (с 1903 по 1907 год), достиг очепь многого.

«Я окунулся, — писал он, — в мир глубокой и продуманной постановки новых научных проблем с тем философским подходом, который этим проблемам всегда давал В. И. Вернадский».

Уже в 1904 году вышла в свет первая научная работа Ферсмана. В этом же году он был избран секретарем минералогического кружка университета.