А единороги будут?

– Старшие курсы всегда берут шефство над новенькими. Тут так положено, – пояснила девушка и, уже убегая, вспомнила: – Кстати, мы же так и не познакомились! Меня зовут Карен.

Свои имена мы ей сказать уже не успели. Наш шеф, быстро стуча каблуками, исчезла из виду.

Между входами в блоки здесь были аккуратные зеленые лужайки, только трава, без всяких цветов, но все равно выглядело очень уютно. И сами домики тоже были красивые, не яркие и не блеклые. Светлые. Окна большие. Двери широкие. Лестницы, правда, винтовые, но зато перила резные и высокие. И ступеньки удобные.

Вбежав в свою квартиру, я огляделась и довольно улыбнулась. Все целиком было чуть побольше, чем моя спальня в поместье Тарнизо, но зато какая родная, привычная планировка! Как будто обратно в свой мир вернулась. Разве что кухни нет, вместо нее маленькая кладовка с большим морозильным шкафом, баром, в котором стояла бутылка с чем–то нежно–розовым, набор ножиков на магнитах у стены. По паре кружек, бокалов, десертных вилок и чайных ложек на полке. Ну, и еще пирамидка из блюдец и тарелок.

– Не густо, – констатировала я.

Туалет и ванна были смежные, занимая комнатку едва ли больше кладовой. Зато гардеробная была уже как две кладовки. Потом шла спальня, в которой с трудом помещались: огромная кровать с балдахином, трельяж, журнальный столик, стульчик с подлокотниками, наподобие тех, что были в столовой и пуфик, мягкий такой, уютный…

Последней была небольшая гостиная–кабинет: стол, книжный шкаф, еще пара стульев и… диван.

– Ты будешь спать тут! – радостно объявила я, указав на него Рикиши.

Тот пожал плечами, типа ему все равно, кинул свою сумку на пол и принялся разбирать мою. Платья и туфли – в гардеробную, несколько книг – в шкаф, меховая накидка, муфточка какая–то… Маникюрный набор – ну, надо же! Я бы про него точно не вспомнила. Расчески, ленты, шампунь, зубная щетка….

М–да, леди Марими продумала все до мелочей. Хотя, скорее всего, меня собирала не она лично, а кто–то из прислуги.

Заключительным аккордом шли кружевные панталошки, чулки, подвязки, корсеты, лифы… Все это Рикиши доставал с непробиваемо серьезным лицом, а я почему–то начинала краснеть… хотя именно этот парень помогал мне одеваться в поместье. Корсет я до сих пор без него затянуть нормально не могу. А вот с чулками и подвязками разобралась и справляюсь теперь сама. Про панталоны с кружавчиками и говорить нечего. Лифы я игнорировала, как класс.

Короче, вываливание нижнего белья на стол меня задело за живое!

Но убить Рикиши я не успела, – в дверь позвонили.

– Это Абагэйл…

Р–р–р–р!

– Мне открыть?

Р–р–р–р!

– Леди?..

– Да!

Пока Рикиши открывал дверь, я быстро закинула ворох белья обратно в сумку и успела плюхнуться на диван с непринужденным видом.

– Ты как? – Абагэйл была расстроенная, и, похоже, едва сдерживалась, чтобы не расплакаться.

– Нормально, – удивленно ответила я, глядя на недавно вполне довольную жизнью девушку. Ее отпустило ровно в тот момент, как она поела. Тогда она стала производить впечатление приличного члена общества, с которым не скучно будет проводить время.

– Тебя… не удручает все это? – Абагэйл обвела рукой комнату, и я попыталась представить, что тут должно удручать. Хотя, если она все время жила в залах, наподобие моей спальни в поместье, то естественно, у нее стресс по поводу малогабаритности новой жилплощади.

– Меня морально готовили к такому, – по возможности печальным голосом произнесла я.

Рикиши, которого неожиданно скрутил кашель, схватил мою сумку и вылетел в спальню:

– Я сейчас все разберу и принесу вам вина, леди!

– У тебя еще и прислуга есть, – с завистью вздохнула Абагэйл. – Привычная. А мне какую–нибудь дуреху из здешних служанок выделят. Необученную. Будет шпионить за мной… Правда, тебе тоже выделят, – обрадовала меня девушка. – Тут так положено.

То есть у меня будет не один, а два шпиона? Замечательно!

– Слушай, а расскажи мне, что бывает с девушками, которые не поступают в академию! – заговорщицким шепотом поинтересовалась я. – А то мне никто не рассказывал дома, а сама я забыла.

– То есть тебя не запугивали, а наоборот, оберегали? – зависть в голосе Абагэйл стала еще более заметной. – Какие у тебя старшие заботливые.

– Так что бывает–то?! – не дала я сбиться с темы.

– В монастырь, в лучшем случае, если повезет. Но это редко бывает. Чаще замуж выдают за какого–нибудь королька из аборигенов местных, с которым твоему древу или всей Яхолии надо связи торговые налаживать. Ты становишься расходным материалом, понимаешь?! Меня вот очень хотел в жены король свирфнеблинов. Гнилое яблоко ему теперь в пирог, а не я! Лысый сморщенный уродец! – Абагэйл даже голос повысила от излишних эмоций и вдруг расстроенно всхлипнула: – Ему теперь сестре–е–енку отдадут!

– Так она, может, тоже поступит, – попыталась я ее утешить.

– Не–е–ет, в АМИС то–о–олько один представитель ветви раз в сто лет может поступи–и–ить. А она через сто лет уже ста–а–арушкой будет! Та–а–ак что по–о–о–ойдет за лы–ы–ы–ысого га–а–а–ада…