А-Элита

Году в 94-м или в 95-м я случайно посмотрел документальный видеофильм, посвященный процессу умирания. Кажется, он назывался «Лики смерти» или как-то по-другому, сейчас не вспомню. Там были кадры, запечатлевшие, как гурманы лакомятся мозгом живой обезьянки. Меня прежнего эти кадры потрясли и ужаснули. Собственно, только эти кадры я видел из всего фильма. Едва я их увидел, сразу выключил видеомагнитофон. Но я сегодняшний произвел переоценку ценностей, и отныне мне доступно понимание утонченности пиршества за кулисами общепринятых моральных норм и устоев.

Я чистил зубы в ванной комнате, когда послышался стук в прихожей. Я навострил уши – услышал сквозь стук-стук-стук в дверь крик-приказ: «Откройте, милиция!»

Человекосвиньи с улицы вызвали милицию по поводу выброшенного мною прыщавого или же мильтоны уже искали меня по поводу дела Жеваного Опера и мимоходом увидали разбитое окошко и прыщавого покойника, обстоятельства прихода милиционеров мне были безразличны.

Я взглянул на отражение в зеркале и залюбовался господином в полном расцвете сил. Господин в зеркале заметно похудел всего за одну ночь. А сколько было зря потрачено денег на средства для похудения вчерашним рабом из зазеркалья! Сегодняшний господин нисколько не походил на вчерашнего раба. Господин, отражающийся в зеркале, держал спину прямо, стоял твердо, гордо расправив плечи. Царапины на щеке делали его еще более привлекательным, еще больше мужественным. Впервые за многие годы я сам себе нравился и сам себя уважал. Мне было несказанно приятно отождествлять себя с отражением в зеркале.

Лицо я чисто вымыл, бурые пятнышки крови на одежде почти незаметны. Все хорошо, все прекрасно! Довольный собой, я вышел из ванной комнаты. Я заглянул в кухню, взглянул на вчерашние записи и прочитал последние строчки. Мне стало искренне жалко себя прошлого. Я спрятал тетрадь с записями за пазухой, сунул в карман дешевейшую из дешевых шариковую ручку и пошел в комнату.

Во входную дверь с лестничной площадки стучали нервно и настойчиво, а я, спокойный как никогда, шарил по карманам мертвых бандитов. Я искал их бумажники и кошельки, находил и экспроприировал бандитские денежки.

«Мы сломаем дверь!» – пообещали мильтоны на лестничной площадке, а я как раз нашел в брючном кармане горбоносого главаря пистолет.

Я не служил в армии по причине дефекта зрения (былого дефекта! Как приятно писать это слово – «былого»!), и от занятий на военной кафедре я был освобожден. Я скверно разбираюсь в оружии. Пришлось напрягать память и вспоминать школьные уроки начальной военной подготовки.