А если это любовь?!..(СИ)

— Да он курить пошёл, твой братец, — Космос краем уха услышал, как тихо скрипнула балконная дверь. — Мальборо свои, кишиневские, а сам пиздит всем, что они у него польские…

— Можно подумать, что ты их не куришь.

— Не-а, такое не курю, но знаю, где настоящие достать!

— Только не говори, что в отцовском серванте! — парень все ещё стоял в дверях комнаты, не спеша уйти на кухню. — Ты есть хотел, а я тебя оставить на голодную смерть не могу.

— Жалко? Как в «зайку бросила хозяйка»?

— Нет, боюсь, что у тебя несварение будет, а тебе рано жаловаться на здоровье…

— Тогда я пойду, сковородку нагрею… — Космос растянул пухлые губы в улыбке, и, решив не смущать подругу, оставил её одну, выбирать платье.

Через пятнадцать минут Космос довольно уплетал бутерброды и омлет, в темпе вальса усмиряя чувство зверского голода. С домашней едой в их богатом доме напряженка: новая жена отца готовила из вон рук плохо, а старшего Холмогорова все устраивало. Но от щей со щавелем Космоса мутило, как от горькой редьки, и поэтому рано или поздно приходилось вспоминать, что он не безрукий и не безногий, и утолить свои потребности в еде сможет самостоятельно. Или не без помощи Лизы, которая никогда не бросала друга в беде.

— Пчеле больно жирно, все готовят для него, а я дома, как карандаш сломанный, — Космос говорил, не прожевав до конца, — а он буржуй, блинский…

— Ты разжуй сначала, — Лиза тихонько помешивала чай с лимоном, налитый в граненый стакан, как в школьной столовой. Почему-то, но в такой стеклотаре её любимый напиток куда вкуснее, — а то так и не поймешь, что сейчас съел, скажешь ещё, что я тебя кормлю плохо.

— Всё ништяк! — Холмогоров показал большой палец вверх, как знак высочайшего одобрения. — Кстати, а жук там не отложил ещё яйцо? Или кур своих с балкона метит?

— Уснул, наверное, под солнышком и с сигареткой…

— У меня круче идея есть! — Космос скрылся в ванной, где стояло ведро, и подозвал девушку к себе. — Давай в чувства приведем, а то замрет сейчас в позе Вольтера, который в кресле!

— Хорошо в прошлый раз книжки мои из Эрмитажа полистал?

— А делать мне нефиг, месть этому рыжему за неправильные темы сочинений придумывал…

— Действительно, блин, нефиг…

— Ты со мной, патрульный?

— Водными процедурами заняться решил, Кос?

Лизка обожала подшучивать над старшим братом. Тем более Пчёла сам давал жирнющий повод, слишком долго торча на балконе, высматривая Тоньку Протасову из третьего подъезда и её выдающиеся формы. Он не услышал ни тяжёлых шагов Космоса, несущего ведро с водой, ни звука тихо открывающейся дверки на балкон. Но всплеск воды заставил его заматериться во всех жанрах разговорного русского, жалея о упущенном шансе увидеть Антонину из восьмидесятой квартиры — ударную работницу отрасли пищевой промышленности.

— Еханный бабай, заняться нечем, ёпт вашу мать, — Витя уже бил Космоса подушкой по голове и куда придется, а Лиза прыгала по комнате со счастливым смехом и довольным кличем индейца. — А ну иди сюда, щегол! Щас так достанется, бля…

— Кос, изворачивайся! Бей его, тяни, прям за уши, — светловолосая прыгнула на спину брата сзади, и борьба продолжилась с новой силой. — Как у Тоньки-то делища?

— Освежайся, жук, а то совсем забудешь, как друзья выглядят, — Космос стянул Пчёлу на пол, а Лиза ретировалась в свою комнату, продолжая смеяться. — На! — Витя с трудом увернулся от удара пуховой подушкой, и, отвешивая Космосу щедрый пендаль, решил переключить внимание на младшую. — Эй, куда побёг, я ж от жары избавить хотел тебя, неблагодарный!

— Да хрен бы вам, неугомонные! — Пчёла сразу настиг сестру, которая почти не отбивалась — только трепала его намокшие волосы, принявшие медный цвет. — Попалась, рыбина! Брат всегда найдет!

— Кос! — прокричала Лиза, щекоча брата за живот. — Спаси! — Холмогоров накинулся на «пчелиный рой» всей массой, и троица дружно свалилась на пол, занимая небольшое пространство гостиной. — Всё, ребята, пустите! — девушка поспешила встать, и одернуть домашнее платье. — Идите, доедайте, что осталось, а я приведу в порядок пчелиную комнату. Там опять срач, на который глянуть стыдно, а мне за уборку даже никто не платит!

— Сестричка, я тебя обожаю! Сочтёмся потом… — Пчёла продолжал обороняться от Космоса, который пытался отвесить другу лишнего пинка. — Придурок, твою мать! В следующий раз Филу тебя сдам, чтоб неповадно было…

— Обожает он её! Я ещё у Лизки спрошу, как ты вёл себя тут, навозный, — на открытом лице Космоса играла совершенно довольная улыбка, которая целый месяц не украшала его лица. С того самого момента, как он угодил под домашний арест после выпускного вечера. — Лиза? Согласна быть свидетелем?

— Я согласна. Посуду бы ещё помыл за собой, Космодром!

— Жди разбитых тарелок, родная!

В квартире Пчёлкиных тепло, и не только потому, что в Москве сизокрылое лето, прогревающее панельные стены типовых советских домов. Из глубины комнаты Вити тихо поскрипывает катушечный магнитофон, а Лиза забыла удивляться тому, что Космос опять преподнес всем сюрприз. Впрочем, хуже советской науке не стало.