А если это любовь?!..(СИ)

Договорить с серьезным лицом не вышло. Вчерашним вечером Павлова ответила уклончиво, продолжив смеяться вместе с Космосом и над ним, а сейчас не может сказать однозначно.

Да или нет?!..

— Да согласилась ты, чего запнулась? — молчание — знак согласия. Космос намеренно не даёт Лизе лишних секунд на раздумья. А то ещё одумается… Нет! — Властью, данной Филу пивом, комсомолом и Белым… Так и поженили!

— Куда уж серьёзнее? — удастся ли выйти невредимой из этой комической бури?

Чтобы сердце билось ровно и без эмоций, а окружающий мир воспринимался без неуместных слёз.

С каждым днём Лиза убеждалась в том, что шансы её малы, ничтожны, в сравнении с тем, как она привязана к Космосу.

Но что получится из союза непутёвого сына профессора астрофизики и дочери судьи, погибшего по чьей-то преступной воле?

Долго и счастливо?..

— Намертво, — строго произносит Кос, будто приговор чеканит, — забились?!..

Лиза решается взглянуть на Холмогорова, не пряча смущенных глаз. Космос, не особо обращая внимания на случайных прохожих, пересаживает Павлову на колени. Он смотрит на неё совершенно теплым взглядом, и Лиза не растолкует его иначе, как влюбленный. Ей ничего не остаётся, как ответить таким же безбрежным взором, потому что любые разумные фразы покинули взбудораженное сознание.

Признания всегда будут даваться им тяжело.

Поцелуи — куда лучше!

Пространство предательски узкое, несмотря на то, что они на улице, и Космос, недолго думая, целует голубоглазую, а она отвечает почти по-детски, несмело. Лизе кажется, что его губы самые мягкие и нежные. Или не кажется?

Потому что она никогда и никого не представляла на его месте. Но не знает, как на него реагировать? Как принять обновленную реальность, вдруг заигравшую всеми цветами радуги?

Космосу точно ничего не кажется. Он поставил на то, что удержит эту девушку около себя, чего бы ему это не стоило. Лиза будет долго привыкать к их изменившейся реальности? Пожалуйста, он потерпит. Только бы третий лишний к ним не лез, и неважно, что из себя этот фрукт представляет. Вторых ролей подле Павловой для себя Космос не видел.

Впрочем, Лиза сама не потерпит подобного.

Чему-то же Космоса научили истории с Громовым и Боровицкой?

— Ни стыда, ни совести! — слышат влюбленные в спину.

Лиза отрывается от Космоса первой, прыснув от смеха, а он бы и рад съязвить о том, что завидовать следует беззвучно, но его вниманием владеют пленительные голубые алмазы. Павлова закономерно оказалась центром его вселенной, а что же до остальных…

Ему наплевать. Целиком и полностью.

— Ты же понимаешь, что нам никто не должен мешать?..

Лиза всегда будет бояться чужого вмешательства в их отношения, а позже и в семью, но в свои шестнадцать говорит это не менее серьезно, чем скажет через несколько лет.

У неё давно нет своего дома, а Космос теперь — её дом. Делиться не хочет, не будет.

— Не захочешь — молчать буду!

Космос и сам хотел бы хранить свои чувства к Лизе от света.

Так правильнее, хоть и не выйдет у него долго. С его-то отсутствием терпения.

И с её обезоруживающей улыбкой, появляющейся на миловидном лице при виде возлюбленного.

— А захочешь сказать, то мне говори…

— Всё решила, алмазная?

— Решила, — голубоватые омуты Лизы светятся счастьем, которое невозможно не заметить. Но пока она никому не скажет, — а с остальным мы как-нибудь справимся?

— Справимся, — соглашается Холмогоров, — я тебе обещаю…

Июль восемьдесят седьмого года кружил головы не только от палящего солнца.

========== Зима 88-го. Убежать от себя ==========

Пчёла ночевал дома. Об этом говорила немытая посуда в раковине, от которой несло остатками жареной картошки. В последнее время отсутствие старшего брата воспринималось, как обычный порядок вещей.

К тому же Валентина Анатольевна спорить с сыном не умела, а Павел Викторович считал, что Витю не изменить. Если надо, то уйдет, куда труба зовет. Тем более география известна: все дороги вели к его друзьям, открытому неподалеку видеосалону и адресу н-ной дамы, которая занимала лидирующее положение среди его увлечений. Дело нехитрое.

Лиза не могла пересилить себя и позавтракать. Отойдя от инфекции, давшей школьнице в награду неделю без воплей Славы Громова про казусы его успеваемости, Лиза решила обойтись стаканом теплой кипяченой воды и крепче закутать себя в плюшевый плед. Себе она больше напоминает безликое изваяние с двумя помятыми косичками. Девушка семнадцати лет не может выглядеть так безобразно. Болезнь уже ушла. Об этом твердила племяннице Валентина Анатольевна, входя в её комнату рано утром. Но Лиза прикинулась глубоко спящей, глухой и почти невидимой. Сработало.

Календарь со стены напоминал голубоглазой, что она опять забывает о каких-то важных событиях. Сегодня пятница. Двадцать второе. Следом суббота. Двадцать третье число, а, значит, что в воскресенье у нее день рождения. И подарки на этот праздник она начала получать куда раньше, чем следовало. Напоминаем тому служили старинные алмазные серьги, лежащие в деревянной резной шкатулке.