А. Г. Орлов-Чесменский

Ваше сиятельство!

Имею честь писать Вам эти немногие строки с тем, чтобы просить Вас представить прилагаемое письмо ее величеству, если Вы то признаете удобным. Я полагаюсь на Ваше доброе сердце, ваше сиятельство; здесь нет нужды входить в длинные рассуждения о всех этих историях, я готова сделать известным всему миру, что все мои поступки были для пользы Вашего отечества, здесь неуместно входить в политические предметы, я их объясню в свое время и где следует, но время коротко, я не боюсь ничего, потому что я делала добро, и если бы ко мне прислали кого-нибудь, как я того желаю, все было бы иначе и было бы много такого, чего теперь нет.

В ожидании, пока кончатся мои несчастия, я заклинаю ваше сиятельство иметь некоторое внимание к моему положению. Вы рассуждаете хорошо, Ваше сердце, князь, добро и правдиво, я полагаюсь на Вашу справедливость. Для чего делать несчастными невинных. Верьте мне, я благонамеренна и Бог справедлив, хотя и страдаю нравственно, я убеждена, что это не может продолжиться, потому что вся моя система состоит в справедливости и в том, чтобы обращать на добро все продолжение моей жизни, я не знаю, что такое зло. Если бы его знала, я не отдалась бы в руки генералу 12.000 человек. Нет, князь, я не способна на низость. Тысячу раз прошу прощения, если я Вам надоедаю, но люди чувствительные, как ваше сиятельство, принимают весьма легко участие в других, я имею к Вам слепую доверенность. Утешьте меня, князь, уверением в Вашей благосклонности, я буду всю мою жизнь с чувствами величайшей признательности и остаюсь, князь,

вашего сиятельства покорнейшая и преданнейшая

к услугам

Елизавета

Княжна Елизавета — А. М. Голицыну

(перевод с французского)

Равелин Петропавловской крепости

ПЕТЕРБУРГ Зимний дворец Екатерина II, А. Г. Орлов

— Ваше императорское величество, наконец-то я могу повергнуть к вашим стопам свою преданность и самолично подтвердить, что…

— Вы не слишком торопились, Алексей Григорьевич.

— Ваше величество, я приложил все старания, чтобы порученная мне миссия поимки…

— Эта, как вы изволили выразиться, поимка состоялась еще в феврале, не правда ли? Путь Осипа Михайловича де Рибса из Ливорно до Петербурга оказался едва ли не втрое короче, чем ваш.

— Но дела…

— Вы не только не сообщили мне ни о каких делах, но и не удосужились испросить моего разрешения на продление вашего пребывания за рубежом, граф. По-видимому, вы стали забывать, что находитесь на государственной службе, которая прежде всего предполагает железную дисциплину. Как можете вы командовать солдатами, когда не научились исполнять приказов вашего непосредственного начальника.

— Признаюсь, я не ожидал такой встречи, ваше величество, особенно после всех перенесенных трудностей.

— Обо всех ваших трудностях я имею исчерпывающую реляцию от де Рибаса. И насколько я понимаю, его заслуга в поимке злодейки достаточно велика, как, впрочем, и Кристинека.

— Я докладывал вам о них, ваше величество.

— Не припоминаю. Во всяком случае, о де Рибасе вы не сообщили мне ничего и никогда. Между тем это очень ловкий и вместе с тем достойный человек.

— Вы достойно наградили его, государыня. Чин капитана, служба при Сухопутном шляхетном корпусе…