A Girl in Black and White

Я не знала, как у меня вообще могли возникнуть любопытные, причудливые мысли о человеке, который, я была уверена, стоял прямо у меня за спиной. Это больше не было паранойей, это была реальная жизнь. Не было ничего, кроме дурного предчувствия, охватившего меня, как будто его впрыснули прямо в мои вены.

Покалывающее, горячее ощущение пробежало по моему позвоночнику и заиграло на задней поверхности бедер. Бабочка на моем пальце улетела, как будто он тоже почувствовала опасность.

Закрыв глаза, я почувствовала жжение в ладонях — ощущение, которое я испытывала, когда могла быстро перемещаться. Я должка была принять это предложение, потому что, как только оно пропало бы, я не смогла бы получить его обратно. Оно пришло, когда захотело, и я так и не смогла усовершенствовать подарок. Я закрыла глаза, собираясь принять это, но затем что-то громко щелкнуло внутри меня: я не была ею, девушкой с фермы. Больше нет. Мне не нужно было бегать, как она. И я бы не стала.

Неглубоко вздохнув, я открыла глаза.

Словно по сигналу, жжение прошло, пока не осталась только характерная боль в ладонях. Кислый привкус сожаления пронзил меня, создавая впечатление, что я сделала неправильный выбор.

Я застелила свою постель. Теперь мне придется в ней лежать.

Максим обещал, что не сказал бы ему... лживый обманщик. И когда я сказала, что мне нужен новый путь, это был не тот, о котором я говорила. Предвкушение прокатывалось по мне горячими и холодными волнами, вызывая мурашки на коже.

Звон, звон.

Холодные капли падали с неба мне на руки, издавая нежные звенящие звуки, когда попадали на манжеты. Дождь лил в странном ритме, в то время как по небу плыли темные тучи, поглощая луну, пока не осталось серебристого света.

Дурное предчувствие скрутило мой желудок, покалывая, и я поняла — поскольку солнце яркое, — что я была причиной перемен в погоде. Раньше я не могла этого сделать — ну, не в том нынешнем состоянии, в котором я находилась.

— Впечатляюще, — единственное слово было плоским, грубым.

Мое сердце дрогнуло, и я закрыла глаза. Впервые за долгое время услышать его голос было ностальгически. Страшно, но в то же время как-то заманчиво. Глубокий тембр отдался у меня по спине.

Я не устраивала шоу специально, и он, возможно, знал это, но я была слишком горда, чтобы признать это.

— Ночь была слишком яркой. У меня болят глаза, — я сглотнула, поздравляя себя с тем, что сохранила свой голос таким ровным и безразличным.

— А я-то думал, что ведьмы танцуют при свете луны, — голос прозвучал так близко позади меня, слишком близко. Может быть, несколько футов. Каждое грубое слово обжигало мне спину.

— Голая, — подсказала я, смаргивая дождь с ресниц, когда с неба упала еще одна капля. — После ужина в горшочке с тушеным мясом для детей.

Ветерок развевал мои волосы, щекотал тыльную сторону обнаженных лопаток — и каждый дюйм моей кожи казался живым, как будто одно прикосновение могло опалить меня.

— Он обещал тебе не говорить, — тихо сказала я.

Потребовалось мгновение, прежде чем он ответил.

— Есть кое-что, что тебе следует знать о Максиме. Никогда не заключай с ним сделок.

Я сунула палец обратно в сетку, едва замечая свои действия, но пытаясь сохранить контроль над ситуацией. Я чуть не рассмеялась. С неба бесцельно лил дождь, луна зашла, и я понятия не имела, как исправить то, что натворила.

Бабочка села мне на палец, действительно смелая бабочка. Я наклонила голову, моргая, рассматривая ее. Не сейчас. Мое дыхание было затрудненным, ощущение в животе соперничало с сотнями бабочек, попавших в эту сеть.

Я не могла винить себя за то, что увидела темной ночью, потому что уже знала, что это не так: бабочке на моем пальце не хватало цвета. Она была черно-белой, почему-то более тусклой, чем все ее окружение.

— Оно часто взывает к тебе, не так ли?

Он тоже это видел? Я думала, что эта темная и неопределенная часть моей жизни была всего лишь порождением моего разума, но теперь, когда я знала, что вокруг меня все менялось и это видели другие, это вызвало во мне прилив неуверенности. И тогда моя грудь наполнилась разочарованием из-за того, что он был здесь и видел это.

— Я понятия не имею, что ты имеешь в виду.

Но я понял. Я знала. Мой желудок скрутило, но я равнодушно повертела бабочку на пальце, не обращая внимания на легкий холодный пот, выступивший на коже. Я случайно видела подобные вещи, черно-белые, словно из другого мира: книги, картины, вазы — все, что угодно, в течение моего обычного дня, но я отмахивалась от них. Отказывалась признавать их, и я не хотела, чтобы кто-то — особенно Уэстон — вернулся и поставил меня в известность об этом. Я была счастлива в своем неведении.

— Ты никогда не умела врать, — сказал он. — Тени — интересное место.