А я дура пятая!

– Спасибо, Кирюш, но мне одной там еще страшнее будет.

– Тогда так! Сидишь дома, никому не открываешь, а если надо куда-то поехать, вызываешь такси к дверям. Продукты заказываешь в «Утконосе». А если получишь еще письмо с угрозами, берешь эти послания и идешь к ректору. Тебя точно отпустят.

– Они могут решить, что я сама эти письма написала, чтобы меня отпустили…

– Тогда обратись к этому Ключникову, он подскажет, что делать!

– Это хорошая идея, но я пока никуда не буду обращаться, может, больше угроз и не будет…

– Хотелось бы надеяться. Тонька как вернется, тебе позвонит.

На следующий день я обнаружила еще один такой же конверт.

«Я тебе так твою харю изукрашу, что никто на тебя и не взглянет без ужаса, тварь!»

Консьержка сидела и вязала.

– Мария Дмитриевна, скажите, вы не заметили случайно, никто чужой к почтовым ящикам не подходил?

– Да вроде нет, а что?

– Мне уже второй раз шлют письма с угрозами в таких вот конвертах…

– Ой, мамочки, с угрозами?

– Да, вот, почитайте, что сегодня прислали, только руками не трогайте, я отнесу это в полицию, пусть отпечатки пальцев снимут!

Женщина вдруг страшно побледнела:

– Ой, мамочки, мне плохо!

– Что с вами?

– Ой, Карина Георгиевна, это мне… это я…

– Что вы? Это вы писали?

– Да упаси Господь! Разве ж я когда… Нет, это вчера еще, я как пришла, какой-то парнишка позвонил и говорит: «Я из посольства, тут приглашение для госпожи Дубровиной. Велено передать». А я видала, как вы ушли, и говорю: «Давай сюда, я в ящик ей положу». Он поблагодарил и уехал.

– На чем уехал?

– На велосипеде. И сегодня опять он… Я спрашиваю, чего это он зачастил, а он говорит, мол, его это не касается, ему велено передать, он и передает.

– Понятно.

– Ой, Кариночка, разве ж я могла знать, что там такое…

– Мария Дмитриевна, а вы не в курсе, у нас тут камеры видеонаблюдения есть?

– В подъезде нету, а снаружи должны быть!

– А к кому обратиться, чтобы посмотреть?

– Думаю, к участковому!

– У вас есть его телефон?

– А как же! Вот правильно! Позвоните ему, его звать Медведкин Михаил Остапович. Хороший мужик, ответственный!

Придя домой, я первым делом позвонила участковому. Он сразу снял трубку. Я объяснила ему, в чем дело.

– Хорошо, Карина Георгиевна, я к вам нынче к вечерку загляну, вы мне письма покажете и все подробно опишете.

– Спасибо, Михаил Остапович, буду вас ждать.

Он явился уже в девятом часу, вид у него был замученный.

– Может, чаю выпьете?

– Спасибо, не откажусь. А у вас курить можно?

– Курите!

Я поставила перед ним пепельницу и большую кружку чаю с лимоном.

– Вот спасибо! Ну, показывайте ваши письма.

Я показала.

– Ничего себе! И кому это вы дорожку перебежали, уважаемая?

– Если бы я знала! Но я собираюсь замуж, мой будущий муж знаменитый оперный певец…

– Оперных певцов не знаю, но все равно понятно. Спасибо за чай, и давайте-ка вместе пойдем глянем, что там на камерах есть. Только скорее всего парня этого просто наняли…

– Но если мы его найдем… А вдруг он здешний, вдруг вы его узнаете?

– Такое может быть.

Но на записи мало что можно было увидеть. Парнишка был в бейсболке, козырек скрывал лицо, он явно прятал его от камер.

– Нет, я его первый раз вижу, – покачал головой Михаил Остапович. – Жалко, ничем вам не могу помочь, вы хорошая женщина, и никогда от вас никакого беспокойства. Если что, всегда обращайтесь…

– Обязательно!

Он проводил меня до подъезда. Я была тронута.

– Ну что, увидали что-нибудь? – полюбопытствовала Мария Дмитриевна.

– Да нет, пустой номер. А скажите, в котором часу этот парень приезжал?

– Ну, примерно в половине десятого.

– И вчера и сегодня?

– Да, аккурат в то же время!

– Спасибо!

У меня возникла одна идея. Утром мне никуда не нужно. Я тщательно подготовилась к завтрашней операции.

И ровно в девять, как обычно, когда иду на работу, я вышла из дому. Пошла на стоянку, взяла машину и припарковалась напротив подъезда. Тут стоянка была платная, но мне не было жалко денег. Подожду часок, авось сумею выследить парня. Интересно, появится он сегодня? Если появится, значит, действует какая-то идиотка. Что ж, каждый день он будет говорить, что его прислали из посольства? Глупо до изумления! Но вот я заметила велосипедиста в бейсболке. Когда я выходила, консьержки на месте не было. Велосипедист спешился у нашего подъезда и собрался уже позвонить. Я вышла из машины и как ни в чем не бывало подошла к двери. Парнишка скользнул по мне взглядом. Вполне безразличным, видимо, не знал меня в лицо.

– Вы к кому? – спросила я.

– Ой, тетенька, вы не могли бы опустить этот конверт в почтовый ящик, квартира тридцать четыре?

– Сам опусти, – я впустила его в подъезд.

– Ой, спасибо, тетенька!

Ему было лет пятнадцать от силы. Он шмыгнул к почтовым ящикам.

Я схватила его за рукав. Тщедушный испуганный подросток.

– Вы чего?

– А ну говори, кто тебя подослал! – Я слегка заломила ему руку.

И тут откуда ни возьмись появилась Мария Дмитриевна и кинулась мне на помощь. Парнишка взвыл, попытался освободиться, но мы вдвоем держали его, а он от страха, похоже, сомлел.

– Ах, пащенок! – негодовала Мария Дмитриевна. – Что ж ты, гаденыш, делаешь? Говори, кто тебя посылает?