А я леплю горбатого

— Ольга Юрьевна, но ведь все говорит против этого электрика, — напомнил Кряжимский, когда мы остались в моем кабинете вдвоем, отправив остальных выполнять редакционные задания. — Мне кажется, милиции пока не стоит знать о наших подозрениях: если исход будет положительным и Виктор действительно раскопает что-то важное, мы всегда успеем об этом сообщить. В случае провала нам хотя бы не грозит стать всеобщим посмешищем.

«Давать бесплатные советы — работа неблагодарная», — вспомнила я слова кого-то из великих. Очень часто я замечала, что Сергей Иванович излишне осторожен и просто в любом деле очень любит лишний раз перестраховываться. Но все-таки на то он и аналитик, чтобы лучше нас, простых смертных, оценивать трудную ситуацию и искать пути выхода из нее. Впрочем, так же часто я убеждалась в правоте Кряжимского, поэтому на этот раз решила снова прислушаться к его мудрому, а самое главное — бесплатному совету и не посвящать до поры до времени правоохранительные органы в наши дела.

— Сергей Иванович, конечно, Данильченко нам не разрешит повидаться с задержанным, но, может быть, вы по своим каналам сумеете это сделать? — спросила я. — Думаю, разговор с Белоусовым помог бы нам гораздо больше, чем все наши домыслы.

Кряжимский не стал тратить слов понапрасну, а просто встал и направился прямиком в свой кабинет. Когда я озадачивала его, то примерно знала — при желании и удачном стечении обстоятельств он может решить эту проблему. Дело в том, что у нашего аналитика в прокуратуре служил хороший друг Игорь Сорокин. Сама я предпочитала в это не вмешиваться и делать вид, что совершенно не в курсе дела, но очень даже поощряла поддержку неформальных отношений с людьми из правоохранительных государственных структур. Кроме того, Виктор как-то проговорился: изредка Сергей Иванович с этим своим знакомым встречался на нейтральной территории и занимался.., распитием спиртных напитков. Но на выполнение служебных обязанностей это ни в коей мере не влияло, из чего я сделала вывод: дружба Кряжимского с Сорокиным полезна не только для снятия нервного напряжения, но и для нашей редакции, которая совершенно безвозмездно пользуется результатами их общения.

— Если поторопимся, у нас есть полчаса на разговор с Белоусовым, — сообщил Кряжимский, появляясь на пороге моего кабинета.

В экстренных случаях моя голова была запрограммирована на совершенно определенные действия, которые я совершала почти автоматически. Например, в случае воздушной тревоги я должна была вырубить все электроприборы и схватить документы. Сейчас задачи были несколько иные: я молниеносно включила автоответчик, выключила компьютер, проверила факс и уже возле двери нырнула в шубу, любезно снятую с вешалки Сергеем Ивановичем. Гонка на выживание, которую мы провели на улицах родного Тарасова в течение следующих десяти минут, увенчалась успехом, и мы без потерь добрались до отделения милиции.

Как и обещал Кряжимский, нам сразу же выделили комнату для свидания с задержанным Белоусовым, которой мы немедленно и воспользовались. Как нашему аналитику удалось в столь короткий срок мастерски организовать «встречу на высшем уровне», для меня до сих пор остается загадкой. Сильно подозреваю, что его знакомый из прокуратуры сыграл в этом не последнюю роль, но уточнять подробности у Сергея Ивановича я не решалась.

— Ну я же правда был на рыбалке, — взволнованно объяснял нам высокий голубоглазый мужчина, оправившись от первого шока, вызванного появлением незнакомых лиц и незапланированного разговора с представителями прессы. — Кто ж знал, что мне алиби понадобится, — не на шутку огорчился он, увидев недоверие на наших лицах. — Меня, как сюда привезли, сразу спросили, был я у Владимирцевых шестого января или не был. А я что? Конечно, был, говорю, — это даже в журнале записано в нашем РЭУ. Ну, тут разговор короткий — сразу в камеру, а больше меня никто ни о чем и не спрашивал. Говорят, задержали для выяснения каких-то обстоятельств.

Когда мы ввели подозреваемого в курс дела, он побелел от ужаса:

— Да я разве ж мог?.. Да я ж никогда!..

— Успокойтесь, пожалуйста, Валерий Викторович, — попробовала успокоить я его, мысленно ругая следователя последними словами из моего лексикона. — Конечно, Данильченко объяснит сам, почему вас здесь держат. Только запомните: постарайтесь не говорить ничего лишнего, особенно в отсутствие адвоката. Тем более обвинение против вас пока еще не выдвинули. Кстати, мы стараемся вам помочь по просьбе вашей жены, так что нам вы можете сказать всю правду.

— Да я ж вам и так все сказал — на рыбалке был весь день седьмого января, — устало повторил Белоусов, роняя голову на руки. — Эх, правду говорят умные люди: большой грех на Рождество охотиться. Видно, и рыбачить — тоже грех… Рыба, она ведь тоже — живая тварь.

Спорить о грехах и народных поверьях у нас времени не было, поэтому я постаралась выяснить главные детали, необходимые для дальнейшего хода нашего расследования.