А я леплю горбатого

Звонок в дверь заставил мое сердце забиться в три раза быстрее. Транслирующая из коридора видеокамера показала, что Ярослав Всеволодович пришел один. Инга сразу пригласила его в гостиную, но слышать их разговор я не могла — сотрудники милиции были в наушниках, чтобы не вызывать лишних шумов из комнаты.

Но мы с Кряжимским буквально прилипли к экранам: в гостиной вместе с Владимирцевой и Кавериной осталась Маринка. Когда Инга дала полный расклад своих действий по сотрудничеству с милицией, если Ярослав откажется заплатить ей за молчание, по физиономии бывшего секретаря стало понятно — он с потрохами выдаст своего покровителя и главного вдохновителя при первом же удобном случае.

Но когда послышался второй звонок в дверь, я побелела от ужаса: «Неужели Кононов решил избавиться сразу от всех?» Честно говоря, до самого последнего момента я не думала, что он на такое способен. Ярослав тоже занервничал, а когда Елена в недоумении сообщила, что за дверью стоит Алексей Кононов, Сосновский едва не упал в обморок. Я поняла, что накал страстей достиг своего пика, но ничем помочь Инге, Марине или Елене Прекрасной не могла.

— Он все сказал и пообещал написать чистосердечное признание, — шепотом объявил нам один из сотрудников данного ведомства, снимая наушники и отключая запись аудиоустройства.

Теперь, когда признание было почти в кармане, необходимы были срочные меры, поэтому милиционеры заняли более убедительные позиции, оттеснив женщин и Сосновского на безопасное расстояние.

* * *

Все дальнейшие события пронеслись для меня, как во сне: Инга открыла дверь именно так, как ей показал сотрудник милиции; Кононов с улыбкой прошел в квартиру, но тут же замер от неожиданности, когда перед ним выросли три здоровенных омоновца. Непонятно откуда возникший Виктор схватил за руку Владимирцеву и попытался увести в комнату. Видимо, в этот момент Кононов опомнился и выхватил пистолет, который, как мы предполагали, был заряжен и лежал прямо в кармане его брюк. Он нажал на курок, но оглушительного выстрела почему-то не последовало, хотя дверь в гостиную уже была нараспашку.

«С глушителем», — поняла я и тут же осознала, что всего минуту назад Инге угрожала смертельная опасность. «Не подоспей мы вовремя, она запросто могла бы разделить участь мужа», — мелькнула у меня страшная мысль. К счастью, один из людей в камуфляжной форме буквально в доли секунды выбил пистолет из рук Кононова, и двое других в мгновение ока скрутили депутата.

— Похоже, все в сборе? — улыбнулся мертвенно-бледный Евгений Викторович, останавливаясь в дверях квартиры. — Все идет как надо?

Я только молча кивнула главному координатору действий и прошла на кухню, где уже не находили себе места Марина с Еленой, волновавшиеся за исход дела не меньше нас всех. За моей спиной обычно немногословный Виктор популярно объяснял омоновцам, какой опасности они подвергали жизнь Инги. «Теперь это никому не докажешь, — устало вздохнула я, радуясь, что все прошло успешно и без потерь. — Хорошо еще, Алексея Кононова и Сосновского задержали буквально с поличным. По крайней мере одно покушение на убийство у Кононова уже есть, так что депутатская неприкосновенность будет с него снята. А Ярославу, похоже, уже надоело его выгораживать».

Успокоившись, что преступление наконец-то раскрыто и покушение на Ингу Львовну остановлено, сотрудники нашей газеты с облегчением покинули квартиру Владимирцевых.

Буквально через час нам в офис перезвонил следователь и сообщил, что после обыска квартиры Ярослава Сосновского они нашли там плоскогубцы, пропавшие из дачного набора инструментов депутата Андрея Журавлева. Кроме того, обнаружены и кое-какие деловые бумаги, имеющие непосредственное отношение к деятельности куратора по распределению средств между округами, на которую претендовали вместе с погибшим Владимирцевым Кононов с Игнатовым.

Дело в том, что Кононов, как человек недалекий и привыкший работать более на внешний антураж — поэтому-то и завел красавицу Оксану, которая в делопроизводстве абсолютно ничего не смыслила, — решил пойти по пути наименьшего сопротивления и убрать соперника, чтобы самому занять его место. Кононову и дела не было до душевных мук какого-то там секретаря — он и Ярослава надеялся со временем убрать, но пока над этим вопросом не задумывался, потому что в какой-то мере был от него зависим.

Сосновский, конечно, об этом не догадывался. Перед ним открывались радужные перспективы: быть бывшим секретарем усопшего депутата — не совсем то, что быть секретарем хотя и живого, но слишком нелюбимого шефа. Такой поворот дела его вполне устраивал, потому что терять свое место он не хотел — не так-то просто устроиться на приличную работу в провинциальном городе.

Именно недостаток в виде ненавистного руководителя Ярослав и решил устранить собственноручно, оставшись при деле в Думе и не запятнав собственного имени, — помогла природная смекалка и «уроки» Кононова. Так что если бы мы не забили тревогу — о запланированной невзначай встрече с нами Ярослав не знал, — преступление осталось бы безнаказанным.

* * *