А я леплю горбатого

Маринка с новой порцией свежесваренного кофе незаметно просочилась в комнату, поставила перед каждым чашку и притихла в уголке. Конечно, меня это ее внешнее спокойствие не обмануло — она очень хотела принимать участие во всех делах редакции, поэтому сдаваться не собиралась и в случае чего могла поднять шум и крик.

— Давайте обсудим, кого оставить в редакции, а кому стоит поехать на разведку к Владимирцевым, — сообщила я повестку дня, и Мариночка тревожно напряглась, ожидая своей участи. — Нам крупно повезло: знакомая Сергея Ивановича — Елена Каверина, которая дружна с женой покойного, — обеспечила нам беспрепятственный доступ в дом депутата. Теперь необходимо уточнить состав команды.

— Я еду, — спрыгнул Виктор с подоконника.

Объяснять, что на месте любого происшествия профессиональный фотограф бывает просто необходим, было не надо, так что все говорило в пользу Виктора. Похоже, никто против его кандидатуры и не возражал.

— А вы, Сергей Иванович? — повернулась я к Кряжимскому.

— Я бы остался. Думаю, моего личного присутствия не требуется, так зачем же толпу создавать?

Маринка с облегчением выдохнула — веских аргументов у нее не было, а так она автоматически могла переложить на плечи аналитика свои секретарские обязанности и поехать с нами. Ее согласие на поездку можно было и не спрашивать: она всегда радовалась, отправляясь с нами на очередное задание. Правда, инструкции, которыми ее щедро снабжали все мы перед выходом в свет, она иногда оставляла без внимания: часто задавала вопросы невпопад, не по делу смеялась или громко возмущалась… Но квалифицированными журналистами и мы стали не сразу, поэтому некоторые ошибки нашей непосредственной Мариночке все же прощали и старались с каждым разом научить секретаршу новым приемам получения нужной информации.

Отказать ей сейчас в удовольствии общения с интересными людьми у меня даже не было повода — в редакции оставался Кряжимский, который в случае чего запросто мог ответить на звонок. Мы вообще старались не забывать бессмертные слова кота Леопольда о том, что надо жить дружно, поэтому взаимовыручка в коллективе практиковалась довольно часто.

Таким образом, определив состав авангарда, мы покинули стены родной редакции. По адресу и подробным объяснениям Кавериной мы достаточно быстро нашли нужный дом. Честно говоря, раньше, проезжая мимо него, я и не думала, что одну из квартир в нем занимает депутат городской Думы Геннадий Владимирцев.

Листая досье, которое мы с Мариной еще вчера успели на него собрать, я не находила для себя ничего интересного. «Подумаешь, жил себе и жил человек… Ну, закончил в свое время экономический, ну, женился на обыкновенной учительнице, приехавшей в Тарасов откуда-то из провинции, ну, выбрали его в Думу, — рассуждала я, переворачивая страницы тоненькой папки. — До настоящего времени никаких персональных проектов и законов он не выдвигал, хотя место в думской иерархии занимал довольно высокое. Только в связи с грядущими кадровыми перестановками фамилия Владимирцева замелькала в светских хрониках и политических репортажах, потому что он был одним из кандидатов на место куратора по распределению финансовых средств между округами и районами области».

— Ну что, пошли? — спросила Марина," плохо скрывая свое нетерпение.

Я отвлеклась от собственных размышлений и вышла из машины, полная решимости. Возле подъезда нас никто не задержал, хотя жильцы дома с любопытством поглядывали на еще одну машину, притормозившую возле третьего подъезда. Зато гостеприимно распахивать перед нами двери квартиры никто не торопился — сначала участковый проверил наши документы и только потом с недоверием разрешил пройти в прихожую.

— Это представители прессы, я их пригласила, — услышала я из комнаты женский голос со знакомыми интонациями. — Здравствуйте, меня зовут Елена Каверина. Проходите, пожалуйста, Инга вас ждет.

Хм, я только посочувствовала нашему порядочному Кряжимскому, который был уже не первый год благополучно женат: встретиться с такой женщиной — просто несказанная удача для любого холостого мужчины и колоссальная проверка — для женатого. Вообще-то по сценарию всех любовных романов я должна была воспылать жуткой ревностью и даже ненавистью к этой высокой брюнетке, но меня почему-то обуяли чувства совершенно противоположные. Встречаясь по ходу своей журналистской работы с разным контингентом женщин, я уже привыкла к их вечно бледным и осунувшимся физиономиям, тусклым глазам и отсутствию маникюра или прически.

Сейчас меня просто захлестнула волна восхищения — Каверина выглядела просто великолепно. Нет, не роскошно, потому что черные джинсы с коротким темно-синим свитером отнюдь не претендовали на особую презентабельность, хотя, по словам Кряжимского, она тоже работала в Думе и занимала довольно высокий пост — курировала дела молодежи и спорта.

Просто внутренняя раскрепощенность и внешняя простота довольно органично вписывались и в имидж деловой женщины, которой я Каверину немедленно представила, и в образ заботливой подруги, которой она, по сути дела, сейчас и являлась.