А я леплю горбатого

Я окончательно расстроилась: если до этого момента у меня еще оставалась призрачная надежда на наличие у следователя небольшого количества извилин, сейчас она окончательно рухнула, и я перестала тешить себя иллюзиями. «Да ведь это ясно как дважды два — кто-то просто пытается подставить невиновного!» — хотелось закричать мне, но, заметив предостерегающий взгляд Кряжимского, я сдержалась.

Действительно, на данный момент у нас была только уверенность в непричастности Журавлева к жестокому и хладнокровному убийству, но зато мы не располагали никакими вескими доказательствами. Конечно, и у следствия пока были только косвенные улики, так что у нас еще оставалось время на то, чтобы во всем разобраться.

— Думаю, с нашей неосторожной подачи вот-вот арестуют Андрея Николаевича, — произнес Кряжимский, когда в моем кабинете остались только сотрудники редакции. — Просто Алевтина Николаевна поделилась своим горем с Кононовым, а тот случайно или, допустим, специально проговорился Данильченко.

Конечно, Сергей Иванович постарался оправдать наши действия в наших же собственных глазах, но лично мне легче от этого не стало. Маринка, уловив наше упадническое настроение, постаралась хоть чем-то сгладить отчаяние, нависшее над всеми, и сварила крепкий кофе. Честно говоря, уже после второй чашки ко мне вернулся ясный ум и способность к мышлению.

— По-моему, оружие складывать еще рано, — поделилась своими впечатлениями Маринка, нервно подпиливая ноготь.

— Мы еще повоюем, — поддержал ее Виктор со своего наблюдательного поста, то есть с моего подоконника.

Я улыбнулась: сложившийся альянс случается не часто, обычно фотограф с секретаршей в «контрах». Конечно, по-настоящему им нечего было делить, и каждый занимался своим делом, но Виктор любил подразнить своей невозмутимостью вспыльчивую Мариночку, а та, в свою очередь, тоже не оставалась в долгу. «Вчера одно дело вместе делали, сегодня друг друга поддерживают. Если они объявили перемирие, надо этим пользоваться», — решила я.

— Внеочередную «планерку» прошу считать открытой. Итак, докладываю. — Я многозначительно помолчала. — Обстановка на сегодняшний день такова: официальный подозреваемый номер один — оппонент Владимирцева по думской работе — Андрей Николаевич Журавлев. Кроме служебных отношений, между ними возникла неприязнь по причине личного характера, то есть ревности. — Я говорила, стараясь вспомнить подробности нашего разговора с Алей Журавлевой. — Мы с вами с самого начала сошлись во мнении, что презумпция невиновности относительно его пока действует, так что теперь перед нами стоит первоочередная задача — доказать эту самую невиновность Журавлева.

Видимо, моя высокопарность подействовала на сотрудников ободряюще: Маринка перестала пилить несчастный ноготь, Виктор затушил сигарету в горшке моего любимого кактуса, а Кряжимский даже не поменял позы, что само по себе тоже было хорошим знаком. На проделку фотографа я пока решила не обращать внимания, потому что в срочном порядке надо было решать более важные проблемы.

— Вы себе представляете, какой отклик найдет это дело в широких кругах общественности? — напомнил Кряжимский о важности постов, занимаемых депутатами. — По-моему, если что-то решать, необходимо делать это быстро, поскольку буквально с минуты на минуту последние факты начнут массироваться в думской среде и официальной прессе. Конечно, пока идут рождественские каникулы, у нас еще есть время, но скоро они закончатся. Поэтому надо бы поторопиться, — на всякий случай напомнил Сергей Иванович.

Он, как никто другой, знал, что мы и так ни минуты не сидим без дела, выручая из лап ответственного «правосудия» невиновных людей. Но в чем-то наш аналитик был прав: пока мы будем сидеть на месте и думать, такие, как Данильченко, решат судьбу человека.

— По-моему, стоит пообщаться с Ярославом Сосновским, что-то мы о нем в последнее время подзабыли, — спохватилась я, выискивая в компьютерном файле телефон ближайшего помощника погибшего депутата. — Пусть разъяснит нам создавшуюся ситуацию…

— Оль, если ты его координаты ищешь, то вот, — протянула Маринка свой блокнот.

Я благодарно улыбнулась, но краем глаза успела заметить, как недовольно усмехнулся Виктор, не одобряющий отношений нашей секретарши с холеным красавчиком. «Только бы не опять „мыло-мочало — начинай сначала“, — вздохнула я про себя. — Нам сейчас не хватает лишь раздора на этой почве». Но Маринка, кажется, ничего не заметила, а Виктор счел нужным промолчать.

Назначив Сосновскому встречу в нашем офисе через час, я отпустила секретаршу в парикмахерскую, а остальных сотрудников — по своим делам. Как заметил Кряжимский, репортажи об этом деле не должны прерываться ни на день, так что хотим мы того или нет, а о действиях милиции относительно депутата Журавлева читателям необходимо сообщить уже в ближайшем номере.

* * *

— Очень рад, Ольга Юрьевна, нашей встрече, — с улыбкой появился в моем кабинете Ярослав.