А я леплю горбатого

Мы осторожно вошли в дом и включили свет. Я даже сначала зажмурилась — не-., известно, какие еще сюрпризы преподнесет нам этот показавшийся таким милым дом.

Впрочем, неожиданности не произошло — даже невооруженным взглядом было видно, что на даче кто-то побывал: вещи перерыты, лежат где попало, не на своих местах. Вообще-то особого беспорядка я не заметила, но все-таки хозяева очень редко оставляют открытыми дверцы кухонного шкафа, если уезжают на всю зиму в город. Припомнив идеальный порядок в квартире Журавлевых, я поняла, что Аля не забыла бы убрать подальше всякие домашние мелочи, создающие сейчас дисгармонию в нашем общем впечатлении от этого дома. Виктор сделал еще несколько снимков и не стал зачехлять фотоаппарат.

Впрочем, не заботясь особо о чистоте и порядке, непонятный посетитель все-таки действовал как-то целенаправленно. Мы еще раз осмотрелись.

— Какие-то ненастоящие воры приходили, — покачал головой Кряжимский, вынимая из ящика стола серебряную ложку. — Ничего особенно ценного не пропало. Это странно — обычно если на дачах промышляют не очень опытные домушники, то их все равно кто-нибудь страхует. Но пропустить такое.., хм…

Последнее, не совсем понятное восклицание можно было расценивать как угодно, но мне почему-то послышалось в нем пренебрежение.

— У вас, Сергей Иванович, большой опыт, так что спорить не берусь, — улыбнулась я, намекая на профессиональный журналистский стаж работы с криминальными материалами, из которых можно было почерпнуть еще и не такие сведения.

Дальнейшее обследование места происшествия поставило нас перед еще большими странностями: из посуды исчезли только несколько стаканов, о чем явно свидетельствовало пустое пространство в шкафу, но зато все алюминиевые тазы и кастрюли были на месте. «Значит, точно здесь побывали не охотники за цветметом, — решила я. — Если это профессиональные воры, то тоже довольно странные: вполне приличные покрывала на диванах остались в целости и сохранности».

— А вот это уже интересно, — донесся голос Виктора откуда-то из кладовки.

При ближайшем рассмотрении маленькое помещение, примыкавшее к кухне и имевшее запасный выход из дома, оказалось не продуктовым складом, а каким-то подсобным помещением, прототипом садового домика для хранения всякого рабочего инвентаря.

— Ольга Юрьевна, посмотрите, почти все на месте, а плоскогубцев нет, — показал мне Кряжимский на какой-то специфический портфель с кармашками и углублениями, лежащий на полке.

Действительно, одно место среди других инструментов зияло пустотой. «Хм, целый набор с перламутровыми ручками, — заметила я. — Вряд ли настоящему дачному ворюге мог понадобиться всего один предмет. Уж взял бы весь набор, а так…» Из остального инвентаря ничего не пропало. Вот только еще резиновых перчаток, о которых говорила жена Журавлева, мы тоже нигде не могли найти, а это уже наводило на определенные мысли.

— По меньшей мере мне кажется странным, почему же сторожа не было на месте? — мучился над вопросом Сергей Иванович.

Мы переглянулись, и уже в наступившей темноте мужчины отправились на его поиски. Вообще-то до полуночи было еще далеко, но зимние сумерки навевали какое-то зловещее воспоминание о недавних происшествиях, поэтому я предпочла попутешествовать по снежным просторам Мишуткиной Поляны, вместо того чтобы просто поджидать возвращения их на даче. Но подумать о чем-либо мне просто не пришлось — приходилось смотреть под ноги, чтобы снова не оказаться в сугробе. Честно говоря, в пустом дачном поселке наши темные фигуры на фоне белого снега смотрелись довольно экзотично, когда мы почти в полной темноте брели по улице к дому сторожа Оказывается, он нас уже поджидал.

— А я думал, опять Журавлевы приехали, — поприветствовал он нас с порога, убирая двустволку за спину. — Увидал свет в окошках и успокоился, потом гляжу, незнакомый кто-то… Проходите в дом, чаем угощу, а то баб Вера моя в город сегодня уехала — внучек повидать.

Видимо, журналистские удостоверения внушили к нам не только уважение, но и доверие, потому что Николай Федорович сразу же пригласил нас в дом. После пяти минут разговора по душам лицо сторожа покрылось мертвенной бледностью.

— Откуда ж мне знать-то было, разве ж я мог подумать?.. Ой, старый дурак!.. Кто ж тогда это был-то? — испугался он, когда мы рассказали, что Журавлевы не выбирались на дачу с самой осени. — Я ж и тропку увидал к дому, и мужика какого-то, вот сослепу и подумал, что Андрей Николаевич приехал…

Оказалось, Николаю Федоровичу пятого января позвонили из города и сообщили, что его дочь находится в больнице.

— Я и подумать не мог, что без меня тут случится чего! Баб Вера дома осталась — нельзя же совсем без присмотру службу бросить. А в случае чего — на соседней улице Макаровы приехали. Они каждую зиму наведываются, я даже специально для них там дорогу расчищаю. Ну, и в тот раз попросил, чтоб они за моим хозяйством присмотрели, да в случае чего баб Вере помогли — откуда я знал, на сколько уеду, дочь все-таки заболела!

— И Макаровы не видели вновь прибывших? — поинтересовалась я.