А я права

– … он мертв, – закончила она за него, когда он заколебался. – Вы так считаете, а? – Ее голос истончился до визга, но ей было наплевать на это.

– Дасти, – прошептал Мигель, обнимая ее, стараясь успокоить, но она не обращала на него внимания.

– Вы не знаете наверняка, но собираетесь отказаться от поисков! Уйти и забыть, что где-то там находится человеческое существо! – Гневным взмахом руки она показала на гору, возвышающуюся над ними.

– Простите, Дасти, – мягко проговорил сержант. – Уже прошло шесть недель с того момента, как он пропал. Мы будем публиковать извещения о его поисках и дальше, служба шерифа и лесничество продолжат пассивные поиски, но массовые мероприятия больше не могут быть оправданы. – Он спокойно выдержал ее гневный взгляд. – Мы сделали все, что могли.

Он повернулся и отошел, опустив плечи, как человек потерпевший поражение. Дасти с ненавистью смотрела на его спину, потом взглянула на Тома с молчаливой мольбой, но он покачал головой.

– Хотел бы я иметь возможность сделать большее, – со вздохом произнес Том. – Но сейчас нам остается надеяться только на то, что он однажды спустится с гор, хоть мы и будем выглядеть при этом дураками.

– Благодарю вас, – сказал Мигель, когда Дасти промолчала. – Спасибо за все, что вы сделали. Передайте нашу благодарность, пожалуйста, и сержанту Кели.

Том кивнул и сжал плечо Мигеля. Дасти видела, как лесничий повернулся к ней, но сложила руки на груди, словно не желала замечать его.

– Позаботься о ней, – бросил Том Мигелю. – Она нуждается в твоей поддержке.

Мигель терпеливо ждал, что Дасти повернется к нему, но, не дождавшись, обхватил ее талию обеими руками. Она прижалась к нему спиной. По крайней мере она принимала его сочувствие. Легкая дрожь пробегала по ее телу, выдавая внутреннюю бурю.

– Поедем домой, – тихо предложил он. Она вздрогнула, словно пробуждаясь от глубокого сна, и уставилась в темноту, окружавшую костер.

– Мой отец там, и я найду его! – убежденно произнесла Дасти.

– Сейчас слишком темно. – Мигель тоже считал дальнейшие усилия бессмысленными, но не осмеливался сказать об этом. Затушив костер, он отвел ее в «виллис» и усадил на пассажирское сиденье. Когда он занял ее обычное место за рулем, она молча протянула ему ключи.

По приезде домой Дасти двигалась, как робот с дистанционным управлением. Она потрепала Коди по морде и накормила его. Потом предложила Мигелю помощь в приготовлении обеда и, молча, кромсала овощи, которые он ей дал. Ела она механически, вежливо поблагодарила его, заложила грязную посуду в посудомоечную машину и объявила, что примет душ и ляжет спать.

Мигель последовал за ней наверх и томился у двери ванной комнаты. Может, она искала одиночества, хотела дать выход своей боли, как животное, отправляющееся умирать в одиночестве. Он бесшумно приоткрыл дверь, заметив, что кроме журчания воды никаких движений в ванной комнате не было слышно.

Положив голову на руку, которой он оперся на дверную раму, Мигель ждал. В это мгновение он ненавидел Джека Роуза за страдания, причиненные им дочери, даже если он сделал это непреднамеренно. Мигелю тоже было больно потерять отца, но то была боль кратковременная, моментальная. Прощальный поцелуй утром с обещанием подарка по возвращении. Телефонный звонок тем вечером. Но без тела не будет гроба, не будет церемонии прощания с любимым человеком. Никакого окончательного «прости», никакой уверенности. Только оглушающее горе и замешательство… и поток безответных вопросов.

Когда душ замолк, Мигель прикрыл дверь и отступил от нее. Дасти все еще не производила никакого звука. Он продолжал думать о ней. Вероятно, она все еще цепляется за свою надежду и слепую веру в умение отца выжить в дикой местности. Тихо выругавшись, Мигель присел па краешек постели. Какая-то часть его существа восхищалась ее силой, а другая часть хотела встряхнуть ее и заставить признать тот факт, что отец действительно пропал. Мигель устал целыми днями трястись по ухабистым дорогам и бродить по лесам. Если пятьдесят человек не смогли найти Джека Роуза, как могла Дасти надеяться, что он еще жив?

Мигель жаждал, чтобы все его и Дасти внимание было сосредоточено на их взаимоотношениях. Его чувство стало глубже, и ему необходимо было знать, что он значит для нее не меньше, чем она для него. Он жаждал, чтобы она положилась на него, позволила ему утешать – ее. Он должен как-то убедить ее принять потерю и продолжать собственную жизнь. С ним.

Дасти появилась из ванной комнаты одетая в безразмерную майку с короткими рукавами.

– Ты ждал меня? Нужно было сказать, я бы поторопилась.

– Никакой спешки. – Он присмотрелся к ней, никаких следов слез – глаза у нее были ясные, хоть и тусклые.

– Со мной все в порядке, Мигель, – сказала она со слабой улыбкой. – Тебе незачем суетиться со мной, словно наседке. Я разочарована в том, что сержант прекратил поиски, но это не значит, что и я отказываюсь от них.