А я тебя нет

— Не смотри на меня так, — он мягко, но решительно заставил ее спустить ноги на землю и попытался отодвинуться подальше. Но руки почти дернулись навстречу. — На самом деле мне нравится одна официантка с работы, так что… — это единственное, что пришло в воспаленный мозг. — Нам с тобой лучше разойтись, — выронил он только бы не дать себе снова к ней прижаться.

И его тут же затошнило. Захотелось упасть на землю, скрутиться в кольцо и блевать. Схватить Элли за руку увезти подальше… Куда увезти? Dio, куда увезти? К маме с отцом? В детскую, где стоит две двухъярусные кровати, а на полу валяется матрас? Шестым ребенком? В ушах раздался оглушающий звон. Все кости скрутило болью, мир вокруг потух.

Элли побелела, как мел, и застыла статуей.

— Но я же люблю тебя… — только и выронила она.

Вселенная начала рушиться. Вот и все.

«А я тебя больше!» — заорал внутренний голос. Но губы произнесли совсем другое.

— А я тебя нет.

Глава 19

Элли положила на подлокотник скрученную куртку, легла на нее головой и закрыла глаза. Глубоко вздохнула. В пустой громадной церкви этот вздох прозвучал особенно громко, но никто, кажется, не обратил внимания. Плохо, как же плохо. То ли от недосыпа, то ли от недоедания и четырех стаканов американо с сахаром в почти пустом желудке. Элли задержала дыхание, досчитала до пяти и медленно, струйкой выпустила воздух.

— Долго он еще? — донесся до слуха возмущенный полушепот папы, будто в церкви запрещено разговаривать в полный голос.

Элли захотелось закатить глаза, но открывать их было лень.

— Майк сказал, пять минут, — громко цокнула Кристина. — Вообще-то, психовать тут должна я, а не ты.

— Прости, милая, — папа пошел на попятную. — Но из-за его задержки мы можем опоздать на ужин к Барнсам.

— Барнсы подождут, Альберт, — веско вставила мама. — Репетиция свадьбы важнее ужина.

— Видимо, так считают не все, Эдит.

— Па-апа, — устало протянула Кристи.

— Какого черта, дочь? Почему он опаздывает?

— Машина не завелась, и Майк ждал друга, чтобы ехать вместе. Шафера.

Элли поморщилась, но глаза не открыла. Впервые за последнюю неделю она так вяло реагирует на упоминание о шафере. Это странно, непривычно и даже как-то расслабляет… Хотя, возможно, дело все-таки в недосыпе. Она не спала всю ночь. Вообще. Под утро начало казаться, что спутанные мысли превратились в рой мелких мошек, в котором пропадает ощущение реальности, и будильник она услышала будто сквозь слой ваты.

Свидание вчера закончилось сразу после того, как Элли окончательно успокоилась, собралась с мыслями и вернулась из туалета. Брайан будто заподозрил что-то неладное. Он сам предложил уехать, сам подозвал официанта и попросил счет. Жаль, что свидание так не задалось. Все-таки он приятный человек. В зале за это время успели появиться две новых официантки, и Элли стало только хуже. От осознания собственной глупости.

Все оказалось до смешного просто: мир не вертелся вокруг нее и ее накрученных нервов Он просто разваливался в руках Хитклиффа, пока тот ловил куски и склеивал их обратно: метался по залу, улыбался гостям, выслушивал их, пригнувшись к столикам и… иногда смотрел на Элли, этого нельзя отрицать, но это лишь капля в море апокалипсиса.

Все оказалось просто, глупо, и от понимания этого хотелось дать себе по лицу.

То есть, сначала хотелось выкинуть зарвавшегося кретина в окно: за эту вечную насмешку, за распускание рук, за слишком близкую дистанцию. Но потом, когда он заговорил про официантов, а сильное тело согнулось под тяжестью усталости и обязательств…

Боже…

Элли снова поморщилась. Живот скрутило, но не метафорически, и она сильнее сжалась на деревянной церковной скамье. Нужно было пообедать по-человечески, а не заталкивать в себя залитый майонезом сэндвич с индейкой из супермаркета. И не пить столько кофе. Но теперь поздно об этом думать.

Всю дорогу из ресторана Брайан заполнял тишину непринужденной болтовней. Рядом с ним ненадолго удалось вытеснить из памяти туалет «Чилли». Возможно, неловкость первого свидания передалась и ему, и он пытался как-то это скрыть, но ведь на самом-то деле все шло хорошо… не без минусов, но хорошо! До самого десерта… Мать его!