А я верну тебе свободу

- Чего? - в очередной раз вылупился неандерталец. - Бабы теперь в ментовку водилами идут?

- А очень мало платят, - улыбнулась я. - Мужчины не соглашаются. Постоянная проблема с кадрами. Вот и стали приглашать женщин. Женщины идут, потому что нам в других местах сложно устроиться, в особенности в возрасте.

Про мой возраст, правда, говорить было еще рано. Я быстренько юркнула вслед за Андреем и его коллегой. Немного прибалдевший неандерталец проследовал за нами. За стойкой администратора сидела не Любаша, а другая женщина, тоже примерно лет сорока пяти с таким же цепким взглядом. Их что, в одном инкубаторе выводили? Или специально тренировали?

Андрей с коллегой продемонстрировали "корочки" теперь даме и пояснили, что им нужны данные на прибалта, останавливавшегося в гостинице позавчера. Андрей довольно точно его описал - до снятия парика и накладной бороды.

- Я такого у нас ни разу не видела, - отчеканила дама.

- Вы ведете какой-нибудь учет своих постояльцев? У вас есть картотека? Или как там это у вас называется? Как вы оформляем клиентов?

Дама обменялась быстрым взглядом с неандертальцем.

- Меня интересует вполне определенный человек, - с трудом сдерживая ярость, произнес Андрей. - И я обещаю вам крупные неприятности, если я эти данные не получу немедленно.

- У меня их нет, - сказала дама - Сейчас я попробую позвонить своей сменщице, которая дежурила позавчера.

Она набрала какой-то номер (телефон стоял на столе за стойкой, так что никто из нас его не видел) и спросила:

- Люба, ты?.. Да, тут пришли из милиции.

Не нашей, из Питера. Интересуются прибалтом, который останавливался позавчера.

Она послушала, что ей ответила Люба, повесила трубку и посмотрела на Андрея.

- Администратор, дежурившая позавчера, подойдет через десять минут. Она живет тут неподалеку. Пожалуйста, подождите. Я сейчас закажу вам чай. Или кофе?

Мы уселись на диванчик, администраторша углубилась в какое-то свое занятие (что она делала мы не видели, так как из-за стойки торчала только ее склоненная голова) Неандерталец отправился на улицу, видимо, встречать Любашу. Официант, которого мне видеть не доводилось, появился с подносом и поставил чашки и вазочку с печеньем на низкий столик перед диванчиком. Я вообще бы и поесть не отказалась, как, подозреваю, и сотрудники органов, но ничего существенного нам не предлагали. Просить не хотелось, а оплачивать, подозреваю, было бы дороговато.

Люба появилась через четверть часа в сопровождении лысоватого мужичонки с бегающими глазками, на лбу которого было написано "профессиональный прохвост". Мужичонка был низеньким (доставал Любе только до подбородка), пухленьким, имел короткие ручки и ножки, но очень быстро этими ножками передвигал и очень активно жестикулировал ручками, а его красная рожа светила как фонари над обителями порока в Амстердаме, Копенгагене и ряде других европейских городов. Он оказался директором гостиницы. Об его отношениях с Любашей можно было только догадываться.

При виде меня Любаша остолбенела, потом прошипела:

- Как я и предполагала. От журналистки могут быть одни проблемы.

Люба повернулась к застывшему за их с директором спинами неандертальцу и рявкнула на него:

- Зачем ты ее сюда пустил? Приказано же: журналистов не подпускать на пушечный выстрел. Журналисток в особенности.

- А она - водитель, - промычал неандерталец. - Она ментов привезла.

- Этого и следовало ожидать, - сквозь зубы процедила Любаша. Если бы взглядом можно было убить, я бы в ту минуту отправилась к праотцам.

Андрей, наконец, решил взять ситуацию в свои руки и попросил Любашу представиться, директор тоже назвал себя. Директор, в отличие от Любаши, которая не смогла сдержать своих эмоций при виде меня, пытался ворковать с ментами, неустанно повторяя:

- Я уверен, произошло какое-то недоразумение. Мы все уладим. Обязательно все уладим. Вы не волнуйтесь. Какое-то маленькое недоразумение. Недопонимание.

- Да уж - недопонимание, - хмыкнула Любаша. - Мужчина оказал ей знаки внимания, - она кивнула на меня. - А Юлия Владиславовна, вместо того чтобы обрадоваться, что ею заинтересовался солидный мужчина, и благосклонно принять ухаживание или вежливо отказать как воспитанная женщина, накатала заявление.

- Юлия Владиславовна не страдает от недостатка мужского внимания, холодно заметил Андрей.

- Да. Она у нас тут никак не могла определиться. Приехала с одним, кокетничала на лестнице с другим, затем его оскорбляла, избивала, потом завлекала в свои сети еще двух в бане и, наконец, вернулась к первому. Да по Юлии Владиславовне панель плачет. И кто это сказал, что журналистика вторая древнейшая профессия?

По-моему, так первая.

- Тот, кто сказал, что журналистика - вторая древнейшая профессия, заметила я с улыбкой кобры, - плохо знаком с историей. Он позабыл о наемниках. Хотя отчасти вы правы. К сожалению, некоторых моих коллег можно отнести к представителям и первой, и второй древнейших профессий.

- А вас что, нельзя? - не унималась Любаша.