А из пуза карапузы

Ребенок не рождается, Ребенок случается, как извержение вулкана, как цунами, всегда неожиданно и внезапно, в день и час, которые остаются в памяти навеки как дата эпохального вселенского переворота. Реки меняют свое направление, горы осыпаются, небеса изменяют свой цвет. Мир обрушивается внезапно и бесповоротно, когда Ребенок появляется на свет, захлебывается пространством и говорит свое первое: «УАААА», и с этим уже ничего не поделаешь. Надо начинать жить заново. С Ребенком. И строить с ним вместе новый мир по новым правилам и законам…

У меня двое сынов, еще совсем ручных по малолетству, и еще одно чадо в ближайшей перспективе. Где-то рядом бурлит жизнь – общественная, вся сотканная из чужеродных элементов, хаотично передвигающихся в пространстве. Это словно другая планета. Я выхожу туда по нужде, с ног до головы укрывшись в непроницаемые доспехи, до меня доносится гул иноземных существ, говорящих на своем языке, но я не понимаю ни слова, только вижу чужое, не мое. Мое там, внутри, за железной дверью, за шелковыми занавесками, оно топочет разномастными ножками, выкрикивая на тарабарском диалекте тарабарские истины, и я внемлю им в благоговении, выискивая в нелепейших сочетаниях слов высшие смыслы, которых там нет, и никогда не будет, зато есть что-то другое, что называется утешением. Мое единственное утешение в этом тревожном и шатком мире, мое маленькое будничное счастье, затмевающее солнечный свет и бесконечность звезд… Я строю соломенный домик и оклеиваю стены его бумажными обоями, имитирующими каменную кладку. Стены трещат под порывами ветра. Но мое маленькое утешение – знать, что лишь я одна ведаю о хрупкости моего домика, а все остальные жильцы его так безмятежно дрыхнут под соломенными сводами его, свято веруя в их неприступность.

Действие 2. Картинка разминки.

Время действия – Очень позднее утро, плотно соприкасающееся с днем.

Место действия – Диван и территория, расположенная между диваном и телевизором.

Действующие лица:

Назойливый активист, нрав общительный, голос писклявый;

Группа поддержки, представленная одним носом, одной попой и четырьмя конечностями;

Мама, мрачно взирающая с дивана.

– Мама, я не расскажу тебе нашу тайну.

– Ну и не надо.

– Ха. Ты ее никогда не узнаешь, и Гриша не скажет ни слова.

– Может, пойдете хранить свою тайну к себе в комнату.

– Ха. Не пойдем. Потому что мы хочем быть здесь. – Паша медленно покрутился на месте, напустив на курносую рожицу выражение солидной важности. Гриша, пристроившись рядышком на полу и засунув по пальцу в обе дырочки носа, орудовал там с не менее значительным видом. – Гриша она ничего от нас не узнает, да?

– Да. – подтвердил тот, деловито выуживая из одной ноздри козюльку и стряхивая ее на линолеум.

– Даже, если ты, мама, захочешь мне купить пиратский набор, я тебе все равно не открою нашей тайны.

– Я не захочу тебе купить пиратский набор. Так что расслабься.