А кому сейчас легко?

Опершись на швабру, я принялась рассказывать:

– Про мировой финансовый кризис слышали? Так вот – я его жертва. С работы меня уволили, другой работы найти не удалось, счастье еще, что освободилось место поломойки. На него был дикий конкурс – триста человек на место, больше, чем на вступительных экзаменах в МГИМО. Но победила я благодаря знанию трех иностранных языков!

С минуту ювелирша смотрела на меня с открытым ртом, а потом поспешно скрылась в своей квартире.

– Налегайте на иностранные языки, – прокричала я в закрытую дверь, – неизвестно еще, каким боком жизнь повернется!

Глава 19

Утро понедельника обычно не несет с собой ничего хорошего. Этот день не стал исключением. Я проснулась с ощущением, что всю ночь разгружала мешки с картошкой, а потом загружала их обратно в вагон. Все тело ломило, будто по нему прошлось стадо слонов. Господи, я даже не подозревала, как много мышц в человеческом теле, и каждая из них сейчас дико болела!

– На-ка, выпей лекарство! – Галина Егоровна протянула мне стакан с мутной зеленой жидкостью.

Я с трудом оторвала голову от подушки.

– Что это?

– Отвар арники. Наринэ благодари, это она сварила.

– Арники? Впервые слышу.

Тут же материализовалась Наринэ с объяснением:

– Арника, она же «баранья трава», излюбленное средство горных баранов. Они жуют ее, если сильно разбились, прыгая со скалы на скалу, или когда находятся в утомительном переходе. Арника заживляет раны и снимает мышечную усталость. Тебе после вчерашнего в самый раз будет. Ты до скольких полы-то мыла, до часу ночи?

– Мыслимое ли дело – три подъезда с непривычки! – воскликнула Галина Егоровна.

Я попыталась вспомнить, когда закончила работу, но память отказывала мне. Третий подъезд я домывала практически на автопилоте.

Арника оказалась горьковатой на вкус, но я залпом осушила стакан. Взгляд упал на часы: без четверти одиннадцать! Мне же бежать надо!

Бежать не получилось, до ванной я ковыляла на негнущихся ногах минут десять, еще столько же понадобилось, чтобы влезть под душ. Тело требовало, чтобы его оставили в покое, но дух не сдавался. Но то ли арника подействовала, то ли горячий душ, то ли организм понял, что от него все равно не отстанут, однако вскоре я почувствовала себя лучше. Наскоро одевшись, я вышла из дома и направилась к метро. Иннокентий Лавочкин обитал в Северном Измайлове, а до станции «Щелковская» еще пилить и пилить.

Улица 13-я Парковая представляла собой наглядную иллюстрацию жилищной политики правительства Москвы: снести пятиэтажные хрущёвки, а на их месте возвести семнадцатиэтажные панельные дома: и места занимают меньше, и народу можно заселить гораздо больше. Строительство шло полным ходом, однако и в пятиэтажках жизнь еще продолжала кипеть. На балконах висело белье, из окон тянуло жареной картошкой, во дворе мальчишки играли в хоккей.

Дом номер четырнадцать оказался одной из таких хрущёвок. На двери подъезда висел кодовый замок. По опыту я знаю, что кто-нибудь из жильцов обязательно пишет или царапает гвоздем комбинацию цифр на двери – чтобы не забыть, когда возвращается домой «под мухой». Но сколько я ни вглядывалась, обнаружить подсказку не смогла. К счастью, молодая мамаша с коляской выходила из подъезда, я услужливо придержала ей дверь и проскользнула внутрь.

Нужная квартира находилась на втором этаже. Я нажала на кнопку звонка.

– Кто там? – спросил женский голос.

– Иннокентий Владимирович Лавочкин здесь живет?

– Он здесь не живет, – отрезала дама, – только прописан. А в чем дело?

– Я сотрудник банка «ФинансИнвестРезерв». Господин Лавочкин взял в нашем банке кредит и не отдает. Набежали огромные проценты. Меня послали с ним лично поговорить, объяснить последствия, пока им не занялись коллекторы.

Дверь мгновенно распахнулась. На пороге стояла тетка-пенсионерка в байковом халате. В ее взгляде было столько бешеной злобы, что она могла бы прожечь меня насквозь. К счастью, объект у ее ненависти был другой.

– Так я и знала! – воскликнула она. – Танька, прошмандовка вокзальная, кредитов набрала, а платить не хочет!

Столь бурная реакция меня озадачила. Ох, кажется, я влезла в осиное гнездо! Но отступать было поздно.

– Вообще-то кредитный договор оформлен на Иннокентия Владимировича, – осторожно произнесла я.

– Естественно, она же не дура – сама бумаги подписывать! Да и кто ей кредит даст? Что с нее взять, рвани голозадой, имущества-то никакого нет!

– А кем это Татьяна приходится Иннокентию Владимировичу? – спросила я, хотя уже догадывалась.

– Кем-кем… женой! – зло отозвалась пенсионерка и сплюнула. – Говорила я ему: не женись на этой курве, покажет она тебе небо в алмазах! Так оно и вышло! Ни дня не работала, села ему на шею и ножки свесила! Теперь ее оттуда пинками не сгонишь.

Судя по всему, пожилая дама не отказалась бы лично поучаствовать в этом мероприятии.

– Вы, я так понимаю, мама Иннокентия Владимировича?

Пожилая женщина хмуро кивнула:

– Правильно понимаете.

– Где я могу найти вашего сына?