А кому сейчас легко?

Елена Михайловна не ругалась и не кричала, она говорила очень спокойно и даже отстраненно, однако эффект от этого был сильнее, чем если бы она билась в истерике. Директриса припечатывала фактами: когда и в каком размере Антонова-Овсеенко ее обворовала.

Оказалось, что Ирина Львовна вместе с сестрой Натальей на протяжении нескольких лет крали деньги издательства. Наталья, будучи менеджером по работе с VIP-клиентами, договаривалась о рекламе в газете – большой статье на полосу или даже на разворот. Статья проходила по документам как бесплатная, редакционная, журналист работал за оклад, а клиенты платили нехилую сумму лично в карман двум сестрицам.

И вот служба безопасности издательства установила за ними наблюдение, прослушала мобильные телефоны и подтвердила факты воровства. Теперь Ирине и ее сестре предстояло уйти из «Работы». Собранной информации было достаточно, чтобы завести на них уголовное дело.

Выслушав обвинения в свой адрес, Антонова-Овсеенко повела себя неадекватно, видимо посчитав, что лучшая защита – это нападение. Она принялась вопить:

– Вообще-то прослушивать личные телефонные разговоры незаконно! Я буду жаловаться в трудовую инспекцию!

Потом здравый смысл к ней все-таки вернулся, она стала плакать, сетовать на тяготы жизни, умоляла не увольнять ее.

– Бес попутал, Еленочка Михайловна, – скулила проворовавшаяся редакторша, – вы же знаете, как я всегда была предана издательству. Обещаю, что такое больше не повторится!

– Конечно, не повторится, – спокойно ответила Кириллова, – с завтрашнего дня вы у нас не работаете.

– Дайте мне хоть время найти другую работу! Мне же семью кормить! У меня муж безработный, дочь и внук на руках! Не погубите невинных!

Будучи по природе своей женщиной доброй, Елена Михайловна разрешила Антоновой-Овсеенко остаться на две недели, чтобы подыскать новое место.

– Я не буду обращаться в милицию, – сказала она под конец разговора, – но вы с сестрой должны погасить долг перед издательством!

– Не сомневайтесь, вернем все до копеечки! – радостно частила Антонова-Овсеенко, пятясь задом из кабинета. – Машины продадим, голые-босые ходить будем, но долг вернем.

Проходя мимо секретарского стола, Ирина Львовна злобно скривилась и обронила:

– Ну и беспорядок тут у тебя! Ты хоть иногда пыль протираешь?

Раньше подобное замечание задело бы Олечку, но сейчас она лишь снисходительно улыбнулась. Зачем принимать во внимание слова человека, которому только что дали пинок под зад?

Закончив рассказ, Белкина вспомнила об обязанностях гостеприимной хозяйки:

– Может, еще чаю?

– Нет, спасибо.

У меня не было оснований сомневаться в словах секретарши, однако ее рассказ не вязался с дальнейшим ходом событий.

– Почему же Елена Михайловна все-таки не уволила Антонову-Овсеенко? Ведь на новогоднем корпоративе они сидели рядом и мило беседовали!

Оля пожала плечами:

– Понятия не имею. Похоже, Ирине удалось ее чем-то умаслить…

В этот момент входная дверь открылась, и в прихожей возник мужчина с кучей пакетов в руках.

– Ну наконец-то пришел! – сообщила Белкина и кинулась ему навстречу.

Однако супруг равнодушно отстранился от поцелуя, молча всучил Олечке сумки и скрылся в комнате.

Когда Олечка вернулась на кухню, в ее глазах стояли слезы.

– Видела? Даже не поцеловал…

Она стала перекладывать продукты в холодильник и дрожащим голосом рассказывать:

– Что-то у нас с ним в последнее время не ладится. Ведет себя как сосед по коммуналке: молча уходит, молча приходит, не интересуется моими делами… Из наших отношений ушла страсть… Даже не знаю, как ее вернуть…

– О, это очень легко! – заявила я. – Сегодня у нас суббота, так? Значит, в понедельник утром отправляйся, как обычно, на работу, но к обеду неожиданно вернись домой.

– Зачем?

– Это придаст остроты вашим отношениям. Просто поверь мне, скучные молчаливые будни останутся в прошлом.

Белкина секунду раздумывала над моим советом, потом протянула:

– Да ну, ерунда какая-то…

– Впрочем, есть и другой вариант: скажи мужу, чтобы в четверг не ходил на заседание кафедры, а в обед нагрянул домой!

У Олечки отвисла челюсть. Она недоверчиво уставилась на меня.

– Откуда… откуда ты знаешь про четверг?

Я сделала загадочное лицо.

– Ты ясновидящая? – ахнула Белкина.

Я не стала ее разубеждать.

– Так значит, по понедельникам мой муж здесь… он водит сюда… – терялась в догадках Олечка.

От нахлынувших эмоций она даже не могла сформулировать свои мысли. Я же заторопилась к выходу. Кажется, страсть уже вернулась в этот дом, не буду ей мешать.

Напоследок я, впрочем, выцарапала у Олечки телефон Ирины Львовны. Не уверена, что мне следует звонить бывшей начальнице от своего имени, лучше зацепить ее чем-нибудь более интересным, чем звонок от убийцы, находящейся в бегах.

Я помнила, что Ирина Львовна – страстная собачница. Недавно от нее сбежала хаски, и теперь она мечтает завести кане-корсо. В переходе метро я купила новую сим-карту, взамен той, что в данную минуту плыла по очистным сооружениям Москвы, и набрала номер Антоновой-Овсеенко. Когда бывшая начальница ответила, я заговорила, важно раздувая щеки: