А кота спросить забыли?

Зато могу объяснить, почему я не сидел на кровати Анны, на моём любимом месте. Просто сейчас там творился полный бардак. И на полу тоже — чего только не было! А в центре восседали Анна и Клара — девочки разбирали старые игрушки. Хотя мне, наверное, стоило порадоваться: может быть, они повыкидывают всё лишнее и для меня освободится местечко?

Но если эти девчонки продолжат работать в том же темпе, они и до Нового года ничего не успеют! Между тем комната должна быть через неделю готова: гости придут на день рождения Анны. Нет же — подруги вовсю болтали, играли. Сначала построили лабиринт и катали в нём шарик от настольного тенниса, потом за карты взялись. А сейчас башню возвели из деревянных кубиков. Она то и дело у них рушилась — девочки визжали от восторга.

Попробовал я было помочь — хвостом махнул, а Анна на меня принялась ругаться:

— Аристотель, уходи отсюда! Не путайся под ногами!

Поэтому я обиделся и лёг на подоконник. Нельзя так со мной обращаться! Я в последнее время столько всего пережил, просто ужас какой-то! Ну вот скажите, есть ли ещё семьи, в которых одну-единственную комнатку готовят к покраске аж целую неделю? Ведь Анна всё же сумела на своём настоять. И это значит — семь дней крик, беспорядок, грязь повсюду. Помните, по всему дому ботинки валялись? Теперь к ним ещё и малярные инструменты добавились. Шкаф и уютную кровать затянули плёнкой, Анна ушла спать в комнату к Линде. И везде эта краска! Мокрая и противная!

Ну и вишенка на торте — Анне вдруг разонравилась краска для стен, которую она хотела. Вот это был спектакль! А девочка, между прочим, сама с папой в магазин стройматериалов ходила, и краску они вместе выбирали. Не успели одну стену докрасить, как всё стало не так.

— Это же гораздо темнее, чем у Клары, — жаловалась Анна. — Они нам не ту краску продали!

Но что поделать? Папа Анны наотрез отказался ещё раз ехать в магазин, а мама сказала, что на больших поверхностях краска всегда выглядит немного иначе, чем на маленьких образцах.

— Немного?! — возмутилась Анна. — Ничего себе «немного», это почти тёмно-коричневый получился!

Олли, конечно же, снова не удержался и придумал новое прозвище. Он то и дело его менял под настроение:

— У Фротци на стенах тошнотци!

Потом Анна долго носилась за ним по всему дому… Чуть ведро с краской не опрокинули.

Ну и конечно, папе довольно быстро всё это надоело. Он ушёл к себе в кабинет, хлопнул дверью и объявил, что вообще больше кисть в руки не возьмёт. Так всё и осталось валяться посреди комнаты…

Анна быстро привыкла к новому цвету стен. Он нравился ей даже больше, чем тот, в который была выкрашена комната Клары. Но об этом девочка никому не говорила.

— Как ты думаешь, в девять лет ещё можно играть в кукольный домик? — спрашивала она тем временем Клару.

Поскольку правильного ответа они не знали, девочки отложили домик в сторону и увлеклись собиранием пазла из пятисот деталей. Ох! Если покраска займёт столько же времени, что и подготовка к ней, придётся мне и второй год жизни в этой семейке провести в подвале. Когда же в комнате Анны и для меня местечко освободится?

Видимо, только одно в этом доме длится недолго — тишина. Я даже подпрыгнул от неожиданности, когда внизу хлопнула дверь. Бум! Хрясь! Линда в дом не успела войти, а уже всё громыхало. Папа тут же включил телевизор. И, конечно же, сделал погромче. Раз этак в сто десять. А тут и Олли вернулся: принялся с порога выяснять, когда же ему наконец купят ударную установку.

Неудивительно, что Клара опять сбежала.

Но почему она вернулась полчаса спустя — вот этого я не понял!

— Хочешь, я твоё одеяло сразу к себе наверх отнесу? — спросила Анна подружку.

Клара останется ночевать? Я ведь только что уютно устроился возле Анны! Но девочки уже тащили из подвала матрас в комнату Анны. А то там мало всего. Решительно не понимаю одного: для Клары, значит, у Анны в комнате место найдётся, а для меня, её собственного кота, — нет? И вдруг до меня дошло: они будут планировать день рождения! Тот самый, о котором все только и твердят последнее время. Но если они будут обсуждать это ночью, меня точно в комнату не пустят. Какая несправедливость! Между тем напомню вам: день рождения Анны — это годовщина моего появления в их семейке.

Пора положить конец ужасному отношению. Сколько же можно над котом издеваться?

Когда все наконец уселись ужинать, я тихонько поднялся по лестнице. Кларино небесно-голубое одеяло уже лежало на матрасе. А не подрать ли мне его когтями на клочки? Нет, это было бы глупо. Сразу понятно, кто виноват. Надо подстроить всё так, чтобы они подумали на Олли. Поэтому первым делом я побежал за его носками. Тогда Анна решит, что он здесь был. Фу! Даже и не думал, что они такие вонючие! Скорее выплюнул носки и отскочил от них как можно дальше на другую сторону одеяла — туда, где подушка. И тут меня осенило…

Я осторожно забрался на подушку и принялся её… метить.

Всё равно этого было мало. Надо придумать что-то ещё.