А леший его знает!

С изподтишечниками захребетными все итак понятно. Они науськивать людей друг на дружку любят. И если им это удается, то пойдет брата на брата, сват на свата, тесть на свекра, кум на свояка. Это если на свадьбе. А ежели в период смуты али недовольства народного где, то тогда там одними фингалами и ушибами не отделаются люди. Тот же брат на брата руку с топором подымет, сват наступит на грабли свата, тесть на косу свекра найдет, кум на вилы свояка наткнется. Вот они какие тихони изподтишечники.

Красные дьяволята и рыжие шайтанята специализируются на пакостях священнослужителям. Они неподалеку от культовых сооружений ошиваются и пытаются подобраться к попам, имамам, дьяконам и монахам. Простые люди им неинтересны, а вот свести с верного пути священника это у них за «крутяк» почитается.

Кладбищенские завывухи своим воем замогильным в ночи душу одиноким спутникам выстужают. Уж больно любят гурманши, прохладненькие душонки аки мороженое облизнуть.

Придорожные щекотухи, прояви прохожий минутную слабость, защекочат бедолагу до икоты, доведут до безумия, а потом его смехом идиотским отужинают.

Белые постирухи, самые мрачные из бабья потустороннего, но и самые ненастырные. Стирают они себе в ночи саваны с мертвецов ворованные. Бормочут заунывные проклятья. Никого не трогают. Однако, ежели кто им под горячую руку попадется (а руки у них хоть и костлявые, но горяченные до жути), они этой рукой так заедут что потом на том месте у человека ожог на всю жизнь останется. Ну а коли саваном огреют, могут и вовсе на тридцать лет и три года на печь обездвиженным уложить. И ещё не факт, что опосля встанет человек вообще. Так-то вот.

К слову сказать, потусторонники в отличие от полуночников, привязанных к родимым полям, лесам, озерам, весям и домам, как истинные чужаки являются сущностями безродными, блуждающими, побродяжными как перекати-поле, эдакими шалтайскими шайтан-балтаями. В основном болтаются окаянные по белу свету как неприкаянные. Правда обрывочные слухи долетали до княжества, якобы где-то в южной стороне чертовы твари обосновались всерьез и надолго. Но это ведь всего лишь слухи.

А так, смысл вечных скитаний потусторонников сводился к одной цели. Уж больно любили пожрать окаянные. Хлебом их не корми, дай только кусок послаще, да пожирнее от человеческого душевного равновесия оттяпать. Ведь питались чертовы духи не хлебом единым, то есть совсем не хлебом, а тонкими материями человеческими: астральными и ментальными телами, отрицательными эмоциями и негативными чувствами. Теми самыми, которые они старались и вызвать: страхами и фобиями, чувствами вины и неполноценности, черной завистью и багровой ревностью, зеленой тоской и фиолетовым безразличием, злобным хохотом над чьей-то бедой или досадой, хвастовством и гневом, злобой и подхалимством, похотью и прихотью, занудством и паскудством, трусостью и гнусностью, депрессией и агрессией, и много-много ещё какими человеческими слабостями. Безусловно самым желанным куском пирога являлась для окаяшек сама душа человеческая. За неё родимую любой потусторонник готов был родную мать продать, имеется в виду родная мать того человека, на чью душу чертяка позарился.

Правда, чтобы вы не думали, что все так плохо, обязательно надо иметь в виду, что стращались бесы и демоны людей добрых, честных и открытых, тех, кто не держал камня за пазухой, ножа в сапоге, заточки в рукаве, мата на языке и греха на душе. Как от ладана бежали черти и дэвы от людей отважных, щедрых и отзывчивых, смеявшихся страхам (читай – бесам) в лицо, отважно плевавших в рожи фобиям (читай – демонам) и попиравших ногой зависть (читай – джинов).

А особенно крючило лукавых от радостного настроения, добродушного веселья и светлых улыбок, в общем, всего того, отчего пышет положительным зарядом бодрости духа.

Ещё одно благо, надо заметить, что окаяшек этих в нашем многоликом и многогранном мире было относительно немного, в процентном соотношении, разумеется. В княжестве же удельном их и вовсе редко встретить можно было. Не только потому, что климат тут суровый был для них, как говорится резко континентальный: зимы снежные, метельные с морозами, лета жаркие и душные, вёсны-осени сырые да ветреные. И не только потому, что полуночников здесь была уйма и следили нелюди, считавшие потусторонников своими заглавными недругами, за просторами родимого княжества не хуже некоторых былинных богатырей. А в основном потому, что народ человеческий в основной массе своей тут был хорошим и душевным: добрыми были молодцы, а девицы – умницы и скромницы; старики уважаемыми, а молодежь – уважающая; богатые были щедрыми, а бедные – дружными. Нет, конечно же в любой семье не без уродов. Были и такие недобрые экземпляры в княжестве среди людей, на которых без слез и смотреть больно. Вот только на общем светлом фоне их грязно-серые фигурки терялись и быстро стирались из памяти людской, не позволяя поселиться в светлых душах душевной гнили и плесени. Возможно это и было главной защитой человеческих душ в княжестве.