А маму позвать?

- С Еленой я учился на одном курсе, она мне нравилась, но ответила на мои ухаживания только на пятом курсе. Я тогда был никем. Родители только уехали в Италию на свой страх и риск открыли первый гостиничный комплекс, денег тогда у нас был только самый необходимый минимум. У меня тогда была только квартира обычная двушка в старом фонде, которую оставили родители, даже машины не было. Предложить девушке роскошную жизнь я тогда не мог, для этого надо было еще много работать. Но Елена согласилась, я был самым счастливым. Я любил ее, словно в последний раз. После окончания института она осталась жить со мной, я предлагал пожениться, но она все оттягивала свой ответ. Я тогда занимался тем, что пытался встать на ноги, денег мало, Елена не работала. Но обижать свою девушку я не мог, хотелось положить к ее ногам весь мир. Поэтому пропадал на работе, создал небольшую фирму, искал другие возможности заработать. Сначала она молчала, потом стала требовать шубы, украшения, отдых на Мальдивах, машину. Я старался все это дать, отказывая себе во многом, забирая деньги из бизнеса, чтобы только моя девочка улыбалась.

Державин тяжело вздохнул, перевел взгляд за окно, уставился в какую-то только ему ведомую точку и продолжил. Мила сидела и боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть тот момент, который случается раз в жизни, когда твой собеседник открывает свой нарыв души. А то, что Державину трудно и больно говорить, она видела по его лицу и слышала его надрывный голос.

- Елена отказывалась выйти за меня замуж, смеялась, что у нас все впереди, что мы должны хорошо узнать друг друга. Как-то я завел разговор, что хотел бы с ней настоящую семью с детьми, домом, прочими радостями. Но она ответила, что не готова стать мамой, что хотела бы еще пожить для себя. А однажды одна пришла и сказала, что уходит от меня к другому, что у нее не было никакой любви ко мне, что я не могу дать ей всего того, чего она достойна. Она собрала свои вещи и ушла. У отца тогда круто пошел бизнес, открывал еще несколько гостиниц, позвал меня к себе помочь. Я здесь бросил все, продал квартиру и уехал.

Державин одним глотком допил остатки кофе, поставил чашку на стол, перевел взгляд на Милу.

- Я не думал, что прошлое вот так накроет меня. Ты видела, она сама первой пришла ко мне, сказала, что ничего не забыла, что не верила тогда в мои чувства, поэтому ушла. А сегодня сказала, что у нас родилась дочь. В воскресенье она познакомит нас. Мне так тяжело, я до сих пор люблю ее. А когда узнал, что у меня дочь, думаю, что нам нужно дать еще один шанс. Ты как думаешь?

Мила молчала, шефу ее ответ не требовался. Скорее всего он спрашивал у себя. Но Мила подумала и ответила:

- Андрей Евгеньевич, я думаю, что Вам не следует торопиться. За это время столько воды утекло, вы оба изменились. Сейчас вы любите ту девушку, какой она была в институте. Но время прошло, она сейчас другая. Просто не торопитесь, узнайте ее заново. С девочкой познакомьтесь. Но только не надо нестись в эти отношения со скоростью крейсера. Если она Вас любит, то все будет хорошо.

Мила не стала говорить, что Елена не понравилась ей с первого же взгляда. Таких она видела насквозь, такая как Елена, узнав, что ее предмет выбился в люди и не считает последние деньги, попрет тараном, сметая все на своем пути и будет идти, сея за собой трупы, пока не добьется своей цели. И дочь в ее афере будет играть не последнюю роль, станет якорем, на который посадит Державина.

- Наверное, ты права, - задумчиво проговорил Андрей. - Наверное права.

Мила уже сложила в своей голове план действия, главное, чтобы шеф не наломал дров и не побежал в ювелирный магазин покупать кольцо, которое понесет этой хищнице в зубах и на коленях будет умолять пойти в ЗАГС.

Они много разговаривали в этот вечер, словно давние хорошие знакомые. Державину давно не было так спокойно, словно нашел того человека, который всегда поймет и поддержит его, словно Мила его старый друг, с которым они давно расстались и вот сейчас встретились и делились своей прожитой в разлуке жизнью, понимая друг друга с полуслова. Ему действительно стало легче, словно он взглянул на себя со стороны и мог оценивать происходящее между ним и Еленой спокойно, без излишней экзальтации, предвзятостей и розовых соплей.

Он подвез Милу домой, потом поехал к себе в загородный дом, который приобрел месяц назад, где хотел побыть в тишине и хорошо обо всем подумать. И правда, почему конкретные вопросы, которые сейчас вставали один за другим, не возникали во время разговора с Еленой?