А может, это просто мираж… Моя исповедь

Шел 1987 год. Моя семья трещала по швам. Муж не понимал меня, не принимал мое частое отсутствие дома. В семье стало трудно дышать. И когда я приезжала с гастролей, мы постоянно ругались. Я чувствовала, что нужно принимать решение, и, забрав сына, ушла жить к бабушке на Ленинский проспект.

Коля категорически не хотел давать мне развод, твердя:

– Я люблю свою семью, люблю свою жену, люблю своего ребенка, я не хочу, чтобы вы уходили.

Так как у нас общий ребенок, то все делалось через суд, загс в таких случаях не разводит. Назначают слушание, мы приходим в суд, и муж заявляет:

– Я не даю ей развод!

Слушание откладывают на два месяца. В назначенный срок снова приходим в суд, Коля опять говорит:

– Я не даю развод!

Назначают следующее слушание, а я не могу приехать, у меня гастроли. Так мы полгода разводились, и только когда я приехала в третий раз, пропустив один суд, меня спрашивают:

– Вы не передумали за это время? Ничего у вас не изменилось? Вы реально настаиваете на том, чтобы разойтись?

Я ответила, что не изменила своего решения и по-прежнему хочу развестись. А Коля по-прежнему был против, он лишь повторял, что суд не должен разваливать семью. Но закон был на моей стороне, и на третий раз нас все-таки развели.

Когда я была в положении, Коля показал свой характер, и тогда я очень насторожилась и поняла, что поспешила, что это совсем не тот человек, с которым я хочу идти по жизни, но делать было нечего, надо было жить дальше и как-то подстраиваться. Он совсем не хотел принимать меня как жену-певицу. Чаша семьи и брака раскололась окончательно, когда я встретила в своей жизни «Аленделона», но об этом немного позже, а пока сцена для меня стала главным смыслом жизни. И самой большой ошибкой Коли было поставить мне однажды ультиматум, заявив: «Или я, или сцена». Я выбрала сцену.

Когда я стала ездить на гастроли, то просто поняла, что у меня нет желания вернуться к этому человеку, уже нет былых чувств. Сцена меня полностью поглотила. Я была в своей стихии. Жаль вот только, что сынишку нельзя было таскать с собой. Я уезжала на месяц, на два, а Алешка рос с бабушками и дедушками – я приезжала урывками и с подарками. Естественно, я все время звонила, каждый день разговаривала по телефону и постоянно была на связи. Домой я регулярно привозила деньги, которых в таком количестве мои родители никогда не видели. Бабушка с дедушкой всю жизнь трудились и дома, и за границей, мы жили, в принципе, хорошо, но таких денег никто даже и представить себе не мог! Если на телефонном узле я зарабатывала 80 рублей в месяц, то в «Мираже» стала получать по 25 рублей за один концерт, а концертов могло быть 20-30, а то и 40 в месяц, и, конечно, теперь моя семья ни в чем не нуждалась. Правда, я совершенно не умела копить деньги: заработала – потратила, купила ребенку лучшую коляску, брючки, курточку, маме с бабушкой по шубе. Шубу, кстати, мама очень жалела, берегла, надевала всего пару раз. И после очередной моей просьбы надеть шубу мы с ужасом обнаружили, что надевать больше нечего, так как ее съела моль.