А может по-соседски?

Остаток рабочего дня прошел спокойно и без происшествий. Я старалась не высовывать из кабинета носа, а до туалета добираться короткими перебежками. Лишь бы не встретить где―нибудь эту неуравновешенную секретаршу Элиота. Нет, я совсем её не боялась. Более того ― знала, что заткну и поставлю на место, если придется. Просто не хотелось так скоро нажить себе врагов и прослыть той ещё конченой сукой. А судя по тому, как Ана на меня смотрела, она способна была разнести обо мне ещё и не такое.

Домой я вернулась практически без сил.

Думала, что усну без задних ног, но не тут―то было.

На меня внезапно накатила бессонница. И это именно в тот вечер, когда мой горе―сосед решил, наконец, отдохнуть от пьяных вечеринок со своими тупоголовыми девицами.

Проклиная Хардинга на чём свет стоит, я выбралась из постели и решила немого подышать. Взяла из холодильника мороженое и вышла на балкон. Ночь была теплая. И из―за тишины вокруг я слышала, как вдалеке шумят бьющиеся о берег волны. Проглотив несколько ложек мороженого, расслабилась и, кажется, меня даже понемногу стало клонить в сон.

– Привет. ― Вначале подумала, что голос мне послышался, но повернувшись, поняла, что нет. ― Не спится?

– Что―то вроде того.

Не сказать, чтобы я горела желанием разговаривать с Терренсом, но решила, что, если отвечу, то, возможно, он удовлетворится и отстанет.

– Да, мне тоже. ― Выдохнув, произнес парень, а затем оперся локтями о перила. ― Любишь солёную карамель?

– Что? ― Сморгнув, не сразу поняла я.

– Солёную карамель. ― Кивнул он в сторону баночки, которую я сжимала в руках. И я невольно опустила на неё взгляд. ― Я бы сейчас тоже не отказался.

– Заболел?

– Я? ― Переспросил Терренс. ― С чего ты взяла?

– Ну, ты стоишь на балконе и болтаешь со мной о жизни, а не пытаешься затащить очередную длинноногую дурочку в свою постель.

– Не все они длинноногие. ― Усмехнулся Хардинг.

– Но все дурочки. ― Заметила я.

Качнув головой, он немного помолчал.

– Почему ты так упорно пытаешься меня ненавидеть?

– А почему ты так упорно пытаешься это изменить?

– Мы соседи.

– И? ― Вскинула брови я.

– Ну… это что―то вроде добродушия.

– Мне не нужно твоё добродушие, пойми. Не нужно!

Держи себя в руках, Саманта. Держи в руках.

– Что я тебе сделал? ― Не выдержал Терренс, разворачиваясь ко мне всем телом.

Ты очень похож на Джорджа.

– Ничего, ― отворачиваясь, ответила как можно спокойнее.

– Но могу сделать, так? Этого ты боишься? Что мучает тебя, Саманта?

– Снова заделался гениальным психоаналитиком? ― Вспылила я, встречая его взгляд. ― Делать больше нечего? Скучно или что?

– Я просто пытаюсь понять…

– А не нужно, Хардинг! Не нужно пытаться меня понять! Просто оставь меня в покое!

Со стуком поставив баночку с мороженым на перила балкона, я резко влетела обратно в комнату и закрыла за собой дверь. Для надежности ещё и задернула шторы. Это на случай, если Терренсу придет в голову перелезть через балкон и продолжить дурацкий разговор.

Пусть хоть апокалипсис начинается, ни за что ему не открою.

Не прошло и минуты, как я услышала характерный стук в дверь.

– Саманта, открой! Давай поговорим!

Это что, прикол такой что ли?

– С какой стати? Разве есть о чем?

И почему я вообще ему отвечала?

– Есть, раз мы не можем найти общий язык!

– А не нужно его искать! Я этого не хочу!

– Зато я хочу!

– Да мне плевать, чего ты хочешь! Провались уже!

– Саманта!

– Убирайся, Хардинг! Пока я копов не вызвала!

Если так пойдет и дальше, мне придется искать личного психиатра. А Терренсу ― заказывать себе погребальные услуги. Кэрри всегда говорила мне, что правильное дыхание помогает успокоить дурацкие нервы. И именно сегодня я вдруг осознала, как сестра была права. Продолжая ходить взад―вперед, я дышала и чувствовала, что понемногу прихожу в себя. Ни шагов, ни голосов за дверью слышно не было, и я решила, что, приняв мою угрозу на веру, Терренс в самом деле убрался.

И отлично. Это именно то, чего я добивалась.

Понимая, что сна уже ни в одном глазу, и что мне просто необходимо чем―то занять руки, я решила разобрать старый шкаф. Он единственный остался ещё от прежних хозяев и теперь практически разваливался на части. Иногда скрипел. Иногда ни с того, ни с сего открывался. А несколько раз я слышала, как внутри лопали и падали полки, поэтому порой даже мимо проходить боялась. Но сегодня твердо решила, что, наконец, избавлюсь от всего ненужного хлама. А затем вывезу мебель на помойку.

Выдохнув, я распахнула деревянные дверцы и невольно поёжилась от их громкого скрежета.

Неприятно и даже очень ― лукавить не стану.