А может по-соседски?

– Да. ― Грубо, но в точку. ― Как и ты. И ты как никто должен понимать, что, когда люди просто трахаются, всё это, ― вновь повторила я, ― оказывается слишком.

– Ты права. ― Ответил Терренс, подходя ко мне ближе. ― Должен и понимаю.

Я облегченно выдохнула, уверенная в том, что, наконец, достучалась.

– Только вот для меня это не просто секс, Саманта. Иначе едва ли я бы повез тебя за тысячу миль просто для того, чтобы проявить дружелюбие.

– Что? ― Сморгнула я.

– Черта с два я бы стал счищать снег на твоём заднем дворе и играть с твоей семьей в шарады. ― Не слыша меня, продолжал он, делая ещё шаг. ― Черта с два я бы держал тебе волосы, когда ты блевала. И заботился о тебе, зная, что ты не поела. ― Я открыла рот, но Терренс и не думал заканчивать. ― Черта с два я бы познакомил тебя со своим братом, потому что я не знакомлю с ним никого, с кем у меня просто секс. А ещё, черта с два я бы говорил тебе всё это, потому что, если бы у нас был просто секс, мне было бы наплевать.

– Но тебе не наплевать? ― Подытожила я, и он подтвердил:

– Не наплевать.

– Потому что для тебя это не просто секс?

– Не просто.

Терренс подошел так близко, что мысли в голове завертелись юлой.

– Почему? ― Выдохнула я.

В тот момент мне показалось, что это самый верный вопрос. Хоть и самый глупый.

– Потому что ты нравишься мне, Саманта. И больше, чем думаешь.

– О, ― ответила я, и Терренс сделал ещё шаг, хотя, казалось, это было уже невозможно.

– О? ― Качнул головой он. ― И это всё, что ты можешь сказать?

– Я… не знаю.

– Не знаешь?

– Не знаю. ― Выдохнула, пытаясь унять дрожь и понимая, что всё происходящее ― плохо, очень-очень плохо.

– Саманта, нам стоит это обсудить.

– Я… не уверена, что это хорошая идея.

– Объясни. ― Потребовал он, и мне пришлось взять себя в руки.

– Мы разные. ― Решилась я. ― Терренс, мы слишком разные. И мы не подходим друг другу.

– Ты снова городишь эту хрень? ― Усмехнулся Хардинг. ― Серьезно?

– В сексе мы идеально совместимы, ты прав. Но в жизни…

– Откуда ты знаешь, какие мы в жизни, если даже не хочешь попробовать? ― Перебил он, повышая голос. И мысленно я признала, что он прав. Но только мысленно.

– Тут нечего пробовать. Ты слишком любишь секс без обязательств, а я сыта такими отношениями по горло.

– Правда, Саманта? ― Снова усмехнулся он. ― После того, как я признался, что для меня это больше, чем секс, ты продолжаешь выставлять меня похотливым подонком?

– Я сказала не это…

– Это. ― Резко перебил меня он. ― Именно это ты, черт подери, и сказала.

Раньше я никогда не видела, чтобы его глаза метали такие молнии. Никогда ― как бы мы не ругались. Поэтому понимала ― он злится. И злится сильно.

– Терренс…

– Ты просто трусиха! ― Внезапно обвинил он. ― И в этом вся проблема!

– Трусиха?

– Именно, Барнс! Ты трусиха! Ты боишься, потому что для тебя всё это тоже не просто секс! Боишься, потому что тоже что-то чувствуешь ко мне! Ты боишься, признайся, Барнс! Признайся, наконец!

– Боюсь! ― Не выдержала я. ― Да, я боюсь! Боюсь, потому что уже обжигалась!

– Обжигалась, потому что была с мудаками! Я бы никогда тебя не предал!

– А я этого не знаю, ясно?! ― Закричала я. ― Они все сначала были такими! Обещали любить до гроба и носить на руках! А затем трахали продажных девиц за моей спиной! А ты любишь продажных девиц, Терренс! Ой как любишь!

Несло меня поездом на скорости, и я уже не могла затормозить.

– Я люблю секс! Да, ты права, люблю! Но это вовсе не означает, что я не могу любить его с одной женщиной!

– Я тебя умоляю, ― саркастично усмехнулась я. ― Это бред! Мужчина, поменявший столько женщин, никогда не сможет быть верен одной!

– Тупой стереотип!

– Доказанная многими годами правда!

– Доказанная кем? ― Продолжал злиться он. ― Такими же мудаками, как Джордж?

– А чем ты от него отличаешься? ― Прошипела я, и только потом поняла, что перегнула. Мои слова хлестнули Терренса словно пощечина, и он отшатнулся.

Я бы очень хотела не говорить того, что сорвалось с языка, но изменить уже ничего не могла. Если бы я сказала Терренсу, что совсем не это имела в виду ― то солгала бы. И знала, что он тоже это знал. Этот страх ― что все мужчины одинаково лживы ― сидел где-то глубоко под коркой, и я не знала, как его оттуда вытащить.

– По всей видимости, поездка отменяется, ― тихо сказал он, а затем, задержав на мне взгляд ещё ненадолго, вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Я вздрогнула, но скорее от собственных слов.

Потому что понимала, как больно они сделали в первую очередь мне самой.

Вернулась в свою комнату, собрав с пола все разбросанные вещи. Сказала маме, что у меня болит голова, и я хочу пару часов полежать. Так что Терренс был прав ― поездка отменилась.

Маме я не солгала и действительно легла. Апатично переключала тв-каналы, когда услышала тихий стук в дверь. Затем она отворилась, и на пороге показалась Кэрри.

– Можно к тебе? Я кое-что принесла.

Я перевела взгляд на сестру. В одной руке она держала два стакана, а в другой ― большой стеклянный кувшин. Невольно улыбнулась, узнав свой любимый напиток.

– Сейчас половина двенадцатого, а ты уже собираешься напиться?

Кэрри усмехнулась, захлопнув дверь ногой.