А может, все это приснилось?

— Пятьдесят один! — Я в растерянности взглянула на Никиту. — Говорили ведь, что не больше сорока!

— Ась, перестань капризничать. Тем более что сделать ничего нельзя, — вяло возразил Никита.

Толпа в проходе зашевелилась, загудела и двинулась наружу.

Вышли. Вернее, сделали первый шаг по трапу. Пятьдесят один градус.

Воздух не «раскаленный» и не как «в финской бане». Его просто нет. Вместо него в легкие вливается кипящая тягучая жидкость.

— Ничего себе, как тут подтапливают, — присвистнул Никита.

На высоком потолке аэровокзала еле-еле крутились фены, перемалывая душный, насыщенный воздух и обдавая взмокших людей горячими, как из сопла реактивного самолета, потоками.

— Нас кто-нибудь встречает?

— Должны, — растерянно ответил Никита. — В крайнем случае, я знаю адрес.

Большая очередь пассажиров тянулась к хилой стоечке с надписью «неиндийцы». После тщательной проверки паспортов красивый усатый офицер в чалме цвета хаки шлепнул печатью с трехглавым львом и вернул паспорта обратно.

— Никита, мне плакать хочется...

— Здесь неудобно. Придешь домой, поплачешь, — разрешил Никита.

Затарахтели резиновые конвейеры, поехал, чуть покачиваясь, запыленный и помятый багаж, усталый, как и сами пассажиры.

— Борисовы! — донеслось до нас.

Мы испуганно обернулись и увидели спешащего к нам молодого краснолицего человека в очках.

— Вы Борисовы? — спросил он.

— Да.

— Здравствуйте. Я из консульского отдела. Меня зовут Андрей Стругалин, — представился он.

— А нет ли у вас с собой документов? — недоверчиво спросил Никита.

— Да, конечно. Вообще-то вы правы, — улыбнулся Стругалин и вынул из нагрудного кармана рубашки удостоверение.

Работа была интересной. Местные старожилы — журналисты из трех ведущих газет — приняли Никиту довольно сдержанно. Как же, молодой слишком, тридцать один год всего... Они в эти годы, помнится... Но в советах не отказывали.

Никита был доволен. Газета требовала материалы два раза в неделю, и Никита всегда был точен. Кроме того, он, как обычно, много фотографировал.

И теперь привезенные с собой фотографии друзей и даже любимых московских улиц закрывали довольно большое пространство на синей стенке нашего нового жилья.

— Никит, помнишь, мы тут кипятильники покупали? — Я показала на фотографию Каретного ряда, на которой еле угадывался наш «придворный хозяйственный».

— Аська, это же было перед самым отъездом, всего неделю назад, — засмеялся Никита.

— Неужели неделю? Мне кажется, уже год прошел...

«Дорогая бабуля!

Сначала о делах. Почитай, если не видела еще, газету за 10 июля. Там первая Никиткина статья. И написано: «Наш собственный корреспондент в Дели Никита Борисов приступил к работе. Предлагаем читателям его первый репортаж». Здорово, а? Мне это понравилось ничуть не меньше, чем сама статья. А про свадьбу на слонах хорошо написал. И про Дели, каким он его увидел с самолета. Я-то уверена была, что он спит, а он, оказывается, работал... Молодец, правда? Я так рада, больше него, наверное. Первая, она всегда самая главная. Точно знаю, что ты читала, но на всякий случай повторяю еще раз — 10 июля, ищи в единственной газете, которую ты выписываешь. Третья полоса (страница), в самом низу.