А можно выйти?!

Пройдоха долго ругался, что с нами нет пса, и поэтому невозможно взять след. Но волос не выкинул, а аккуратно спрятал в кошелек…

Кое-кто в толпе многозначительно приподнял брови, а кто-то понимающе закивал.

Я тоже, на всякий пожарный случай сделал лицо кирпичом и многозначительно хмыкнул. Присутствующие при этом женщины-телохранители, как по команде, улыбнулись. Видимо, мое новое полукукольное лицо выглядело при этих манипуляциях довольно глупо.

Канон тем временем довел свой рассказ до того, как он принес мне в «больницу» этот самый метательный нож, а даже чуть было не добился свидания с одной из красоток.

- Теперь Экуппа, хотя бы, может продолжать свои фокусы с ножом и пальцами! – закончил он, подмигивая мне.

- Ну, - делано смутился я, - нам с Эдвардсом известны и гораздо более интересные игры, о которых вы могли не слышать, правда, он не разрешает пока мне их никому показывать.

Народ вокруг оживился еще больше прежнего. Если Пройдоха собирается затеять что-то интересное, то всем нужно держать нос по ветру, так как развлечений здесь не так уж и много.

Толпа быстро разбилась на небольшие группы по три-четыре человека, и люди увлеченно и с азартом начали обсуждать последнюю новость. Странно, но никто не обратился ко мне с целью разузнать что-нибудь получше.

- Эдвардса все местные уважают, - тихо сказал мне Канон, когда радом уже никого не осталось. – Он единственный отрекшийся от клана, кого кто-либо из нас видел в своей жизни. Ты знаешь что-нибудь о его прошлом?

Я отрицательно покачал головой и попросил товарища рассказать мне все, что тот знает об Эдвардсе.

- Только, пожалуйста, говори простыми словами, а то я не все их вспомнила, - осторожно попросил я.

В местном языке не было окончаний и местоимений, указывающих на род или одушевленность предмета беседы, что сильно облегчало мне разговор. Я мог общаться, не боясь запутаться и выдать мужчину, скрывающегося от всех в теле Экуппы.

- Если честно, я удивлен тем фактом, что ты вообще жива! – совсем тихо сказал мне Канон. – И я очень надеюсь, что красотки в больнице ошиблись – ты теперь не больна, и приступов больше не будет.

Я понял, что есть возможность относительно открыто поговорить на темы куда как более актуальные, чем чье-то прошлое. Тут речь легко может зайти о моем настоящем и, возможно, хоть немного прояснится мое будущее!

- Я не помню приступов, - неуверенно произнес я, - ты можешь о них рассказать?

- Думаю, какое-то время у нас еще есть, - не слишком уверенно протянул Канон, давай выйдем в коридор, чтобы женщины нас не слышали.

Было несколько неожиданно узнать, что мой новый товарищ боится женских ушей, но задавать лишних вопросов я не стал, чтобы не спугнуть моего добровольного осведомителя.

Канон помнил о моей просьбе рассказывать все наиболее простым языком только в начале повествования. Потом он увлекся и примерно половину информации я получал из контекста и его жестов с мимикой и интонации.

Дети сегодня задержались в соседнем классе дольше, чем обычно, поэтому рассказ Канона по моим ощущениям продлился не меньше часа. Попытаюсь, по возможности коротко, его пересказать.

Глава 9

Недавние злоключения Экуппы

Заключенных на наш полуостров доставляют по морю. Чаще всего это делает один большой транспортный корабль. Обладателей Дара, грубо нарушивших закон, в мире, обычно не так уж и много. Поэтому преступникам порой приходится довольно долго ждать своей партии. Для этого на каждом освоенном континенте есть по одной временной тюрьме. Там, конечно, нет таких мест, где невозможно пользоваться Даром, поэтому, заключенным приходится проходить одну очень неприятную процедуру: один или несколько домов накладывают на бедолагу свою печать, которая приносит дикую боль, если тот пытается воззвать к своей силе.

Канону в свое время наложили всего одну печать, потому что его способности к магии были ближе к посредственным, но при всех попытках призвать на помощь Дар, тогда еще молодого парня скручивала такая боль, что он едва не терял сознание. А позже к нему в соседнюю камеру посадили девушку с тремя печатями. Та теряла сознание при каждой попытке колдовать.

На этом моменте воспоминаний Канона я не смог не изумиться их всеобщему мазохизму и спросил, зачем же они повторно пытались колдовать?!

Сначала собеседник взглянул на меня почти что изумленно, но тут же вспомнил мою ситуация и печально улыбнулся.

- Это сродни тому, что тебе, к примеру, запретили ощущать запахи, - с вселенской грустью в голосе объяснил он, - сможешь сразу же, после приступа боли, разучиться воспринимать ароматы, которых вокруг десятки, а то и сотни? Ведь, ты же всю жизнь делал это неосознанно!