А мы с тобой, брат, из пехоты

— Да. Командир роты должен был знать, где противник. Мы шли, справа стоит без движения раненая лошадка. Мне, неопытному, сразу подумалось: значит, где-то враг близко. А мы идем колонной. 1, 2, 3-й взводы, за нами роты. Перешли реку. Поднялись. Берег слегка крутой. Смотрю, стоит на огневой позиции полковая пушка 76-мм. Я хоть еще не имел опыта, но знаю, что такое полковая пушка. Она дислоцируется все время не далее третьей траншеи. Не дальше! Где-то рядом противник. Раз пушка наша стоит. Прошли дальше, смотрю, траншея. Это уже вторая. А мы идем в колонне. Чуть только не с песнями. Смотрю, слева, примерно в километре, может быть, даже поменьше, танки наши рвутся. Одна башня взлетает, вторая, третья. Идет бой. Со стороны противника уже слышим выстрелы. Теперь последняя траншея. Это уже первая траншея нашей обороны. Миновали эту траншею, вышли на нейтральное поле, как по нам… врезали изо всех видов оружия! Как начали косить! Чистейшая мясорубка, живое мясо превращалось в мертвое. Вот таким образом мы начали… Командир взвода убит, замполиту ногу оторвало. Но я минометчик. Знаю, что надо наступать. Я своим солдатам командую: «Вперед!» Впереди небольшой стог сена стоит. Это было в центре нейтральной полосы. Между противником и нами. И небольшой кустарничек. Я своим: «Вот кустарник, там займем позицию». Перебежками начинаем передвигаться. Тут кричат, стонут, ужас какой-то! Мы в этом кустарнике заняли позицию. Готовимся к открытию огня. По нам уже бьют. Уже, конечно, заметили, что мы организовываем позицию в этом кустарничке. Слева от этого стога сена, смотрю, узбеки или таджики кричат: у них же закон какой — сразу начинали кричать. Только мы установили свои минометы, по нам как шарахнуло. И меня ранило в правый бок. Ранение легкое, но пробило полушубок, ватные штаны, и осколок остался в бедре. Что делать дальше? Никого нет — ни командира роты, ни командиры батальона. Никого нет! Я один пробился со взводом в кустарничек. Кто справа наступает, не знаю! Кто слева наступает, не знаю! Где противник — не знаю! Какая задача — не знаю! Ведь перед нами должна быть поставлена ближайшая и последующая задачи, в бою так делается. Я должен был знать, кто справа, кто слева, кто меня сзади поддерживает, какая артиллерия, минометы. Я совершенно ничего не знал. Раз стреляют, значит, противник рядом. Раз я ранен, говорю заместителю: «Ты остаешься за меня, я иду в медицинский полковой пункт». Чтобы очистили рану и так далее. Это дело такое! Я ушел без сопровождающего, удивляюсь, как я дошел самостоятельно до своего тыла, потому что огонь был страшный. Отдельными типами, вроде меня, не занимались, а массой занимались. Меня в медпункте обработали, и на эвакуацию. Уехал в госпиталь. В госпитале пробыл дней 15 или меньше. Снова на фронт. Опять в этот же полк, в эту же дивизию.

— Много народа осталось после того первого боя?

— Очень мало, Это я узнал уже позже, когда стали после меня прибывать раненые в медсанбат. Когда я начинаю вспоминать этот бой, меня аж трясет. Туды твою мать! Как же так?! Что, командир полка не знал, что противник вот тут?! Поставь задачу батальонам. Командир дивизии где был? Генерал Коржаневский, грамотный, толковый генерал. Почему так было организовано? Были ведь виновники. Если бы нашу батальонную колонну развернули в цепь или хотя бы по отделениям. Отделение одно, правее другое. Потерь было бы гораздо меньше. А тут как колонна шла, так ее, блядь, и расстреливали из всех видов оружия. Оружие у немцев было получше нашего. У них автоматы, МГ-34 — ротные пулеметы. Такая машинка! Я лично уже в третьем бою из их пулемета расстреливал немецкую колонну. Когда мы наступали, смотрю, стоит в окопчике пулемет МГ-34 и три банки патронов. Я его перезарядил. А колонну было видно, как они начали отступать. Мои люди ушли вперед, а я остался. Как по колонне врезал! Стрелял, пока пулемет плеваться не стал. Ствол докрасна раскалился.

— Ваша стрельба из немецкого пулемета была удачной?

— Да, конечно. Видно же было шарахание в этой колонне. Были ли убитые и раненые, я не видел, но явно, что я попадал. Пулемет очень хороший. Наш ротный пулемет ему уступал существенно.

— Вас в училище обучали стрелять из немецкого пулемета?

— Нет, не обучали. Но освоить его можно было легко. Лента вставлялась свободно, затвор как у нашего пулемета. Только, видимо, у них была лучшая конструкция самого ствола, наверное, так. Стрельба из него была очень кучной. Лучше гораздо, чем из нашего пулемета. После той стрельбы я его оставил в окопе. За нами всегда шла трофейная команда. Они подбирали раненых, оружие. Я помню, две полные коробки боеприпасов расстрелял. Видно было хорошо. Расстояние до них метров 300–400. Они уходили по опушке в лес. Я в этот момент их косил потихонечку. Если бы не ранило, наверняка был бы представлен к награде.