Читаем А мы служили на крейсерах полностью

По решению младших офицеров БЧ-2 — по 15 рублей с каждой получки от жен удерживать… На погашение долга за ракету.

И удерживали…

* * *

Конец 80-х. Сборы вспомогательного флота ВМФ СССР в Севастополе…

Все докладывают — столько — то судов отправлено на боевую, оценки — отличные…воспринимается спокойно — работа и есть работа…

В заключении сборов — показной строевой смотр.

Экипажи, задроченные строевой подготовкой ходят, поют, «рубят» шаг…

Начальник Вспомогательного флота на подведении итогов, в глазах — огонь:

— Вот!! Строевой смотр!! Сразу видно, ЛЮДИ ДЕЛОМ ЗАНИМАЮТСЯ!!

Блядь!

* * *

— Вот стоишь ты вахтенным на ходу… Командир на крыло моста вышел, и вдруг — брык за борт! Твои действия???

— Даю три звонка — командир сошел с корабля!

— …………!!!

* * *

Плотников

«Четыре письма, два разговора и два заключения».


Здравствуй, милая моя.

Уже три недели, как мы в море. Потихоньку привыкаю, только укачиваюсь немножко. Качает сильно, почти все время на ходу, на якоре не стоим, сильный ветер, волны, полетов нет.

Конечно многое совсем не так, как на берегу, но в общем жить можно…

Занимаюсь тем, что лазаю по кораблю — вернее по тем местам, за которые отвечаю. А вообще корабль очень здоровый, кажется его невозможно выучить весь…

Как там Люшка? Учит новые слова?

Берегите себя.

Я скучаю…

Декабрь 1977


Здравствуйте, солнышки мои!

Скоро уже Новый год…

Пришли письма из Союза — а мне ничего нет. Поленились написать?

А я пишу уже второе — редко, конечно, но когда отправлю — не знаю. Здесь это называется «оказия», когда какой-нибудь корабль в Севастополь идет. И когда это будет — не знаю…

Объявляют об отправке писем внезапно — через два часа мол будем отправлять, так что пишу заранее.

Потихоньку освоился. Корабельные офицеры — ребята нормальные, но общаемся редко, даже кают-компании у нас разные.

Были полеты. Вроде справился. Не ругали по крайней мере.

Очень тоскливо без вас. Уж и не знаю, когда нас сменят. Хорошо, что мы всего на четыре месяца.

Целуй Люшку, скажи ей, что что папа ее очень любит и скучает.

Целую вас крепко.

Декабрь 1977

Привет!

Получил наконец — то твое письмо. Читал несколько раз — сначала быстро и все сразу, а потом перечитывал медленно каждую строчку.

Так радостно, что у вас все хорошо.

Я тебе пишу, но письма в союз идут долго и редко, так что не обижайся, наверное уже получила первое?

Люшка молодец, вся в мать.

А мать я люблю, люблю, люблю!!!

Новый год встречали сначала всем экипажем в верхнем вертолетном ангаре, а потом посидели по каютам, я был с Сашкой и Витей.

Скоро увидимся, осталось немного, в конце марта замена.

Много ходим по морю и летаем, все нормально, мне нравится.

Погода в основном хорошая, иногда даже загораем.

Целую тебя.

Январь 1978

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное